Королева воздуха и тьмы

Рука Джулиана заметно напряглась. Эмма поглядела себе под ноги: пол действительно был из ледяной глыбы, но в ней виднелись силуэты закованных холодом тел: вон из мглы поднимается кисть руки, вон искаженное мукой лицо, раскрытый в безмолвном крике рот… Мы идем по мертвецам, с ужасом подумала она.

Джулиан искоса глянул на нее и едва заметно покачал головой: «Мы сейчас об этом не думаем». Изолировать мысль и отодвинуть подальше – так вот как Джулиан справляется. Выстроить внутри стену и жить только в настоящем мгновении, только в том действии, которым ты в данный момент занят.

Они зашагали к огороженной зоне в глубине помещения. Засунув мертвецов во льду поглубже в сознание, Эмма поднырнула под веревку и оказалась среди кушеток и кресел, обитых льдисто-голубым бархатом. В самом большом кресле раскинулся Себастьян.

Вблизи он был гораздо старше того мальчика, каким Эмма помнила его в другом мире. Шире в плечах, челюсть – квадратнее, глаза черные, как смола. На нем был новый, с иголочки черный дизайнерский костюм с узором из роз на лацканах, а поверх – толстая шуба, бледно золотая, на которой красиво выделялись пряди снежно-белых волос. Не знай Эмма, кто он такой, она бы решила, что он прекрасен – эдакий принц зимы.

За креслом, положив руку на спинку, стоял Джейс – тоже в черном костюме, под которым Эмма заметила ремень кобуры. На запястьях под манжетами пиджака угадывались кожаные наручи, а в них наверняка несколько ножей.

Он что же, Себастьянов телохранитель, подумала Эмма? Развлекается, держа при себе героя Конклава, словно какую-нибудь собачонку?

А с другой стороны обнаружился Пепел. В обычных джинсах и футболке, он расположился в кресле чуть поодаль с каким-то электронным гаджетом в руках – возможно, играл в видеоигру. Свет мигал на резких чертах его лица, на острых концах ушей.

Себастьян окинул холодным взглядом новоприбывших. Эмма знала, что все ее руны надежно скрыты под консилером и тканью, но ощущение все равно было такое, словно Себастьян видит ее насквозь. Словно он уже знает, что никакие они не помраченные.

– Никак это наши птички-неразлучники, – протянул он и глянул прицельно на Эмму. – Я до сих пор толком не видел твоего лица: его все время сосал вот этот твой дружок.

– Простите, что огорчили вас, сэр, – пробубнил Джулиан.

– Вы меня не огорчили. Это просто наблюдение, – Себастьян откинулся на спинку кресла. – Я сам предпочитаю златовласок.

По лицу Джейса промелькнула тень. Разглядеть ее Эмма не успела, слишком быстро та исчезла. Зато Пепел поднял голову, чтобы посмотреть на них, и Эмма замерла – что если Пепел их узнает…

Но на его лице не отразилось ни малейшего интереса, он продолжил играть.

Как однако трудно не дрожать. В помещении было очень холодно, а глаза Себастьяна – еще холоднее. Он сплел пальцы под подбородком.

– Ходят слухи, что некая Ливия Блэкторн подняла в городе жалкий маленький бунт против нас.

У Эммы внутри все оборвалось.

– Она для нас ничего не значит, – быстро ответил Джулиан.

Прозвучало очень убедительно.

– Разумеется. Но ты был ее братом и другом. Люди вообще прискорбно сентиментальны. К ней можно обманом втереться в доверие.

– Ливви ни за что не доверится помраченным, – ляпнула Эмма и прикусила язык.

Неправильная реплика для этой пьесы, совершенно неправильная.

Джейс подозрительно сощурил золотые глаза и уже открыл рот, чтобы ответить, но Себастьян презрительным жестом велел ему молчать.

– Не сейчас, Джейс.

Его лицо мгновенно закрылось. Он отвернулся, подошел к Пеплу и, перегнувшись через спинку кресла, показал ему что-то на экране. Пепел кивнул.

Словно любящие братья, не будь тут все так жутко. Не будь люстра на потолке сделана из обледенелых человеческих рук. В каждой – факел, сиявший демоническим светом… Если бы Эмма могла забыть те лица под полом…

– Эмма хочет сказать, что Ливви всегда была хитра, – заметил Джулиан. – Самым низменным образом.

– Любопытно, – сказал Себастьян. – Я обычно весьма одобряю низменные хитрости… – если они, конечно, не направлены против меня.

– Мы хорошо ее знаем, – сказал Джулиан. – И, я уверен, мы могли бы без особого труда выяснить все насчет этого ее бунта.

– Мне нравится твоя уверенность, – Себастьян улыбнулся ему. – Ты не поверишь, что я…

Он нахмурился.

– Эта проклятая псина опять лает?

Действительно, где-то лаяла собака. Через мгновение в зал ворвался черно-белый терьер на длинном поводке. На другом конце поводка оказалась женщина с длинными черными волосами.

Это была Аннабель Блэкторн.

Несмотря на лютый холод, на ней было красное платье без рукавов. Кожа была бледной, как сама смерть.

Но при виде Эммы и Джулиана Аннабель побелела еще сильнее. Руки сжали поводок.

Эмму ударило адреналином. Аннабель сейчас их выдаст, она их заложит… У нее нет причин этого не сделать. И Себастьян их тут же убьет. «Черт возьми, – подумала она, – я пущу ему кровь, прежде чем проститься с жизнью. Я им обоим кровь пущу».

– Прошу прощения, – недовольно бросила Аннабель. – Он хотел видеть Пепла. Правда, Малкольм, ты хотел видеть Пепла?