Королева воздуха и тьмы

– Мое последнее желание – не быть серьезным. Я на смертном одре, имею право.

– И вовсе ты не умираешь! – рассердился Диего. – Нам нужно поговорить о Кристине.

Это Хайме заинтересовало, он даже попытался сесть.

– Я все время думал о Кристине. Зара не знает, что Этернидад у нее. Вот пусть и дальше не знает.

– Надо попытаться как-то предупредить Кристину. Пусть бросит где-нибудь Этернидад, отдаст кому-нибудь. Так у нее будет фора…

– Категорически нет, – отрезал Хайме. Его глаза блестели от жара. – Если Зара узнает, что артефакт был у Кристины, она поймает ее и будет пытать, как пытала меня. Даже если Кристина выбросит его в море – Заре наплевать, она все равно будет мучить ее. Зара не должна знать, у кого Этернидад, ни в коем случае.

– А если сказать Кристине, чтобы отдала его Заре? – медленно проговорил Диего.

– Нельзя. Ты что, действительно хочешь, чтобы он попал в лапы Когорты? Мы даже не знаем всех его возможностей.

Он схватил Диего за руки – его руки были горячими, пальцы казались тонкими, будто ему снова было десять лет.

– Все будет хорошо. Пожалуйста, не поступай со мной так.

Раздался лязг. В коридоре появилась – легка на помине! – Зара. За ней, понурившись, плелся Ануш Джоши. На бедре у Зары горделиво посверкивала Кортана. Какая глупость! Мечи вроде Кортаны носят на спине! Зару, как всегда, больше волновал выпендреж, чем факт обладания столь значительным клинком.

Ануш нес поднос с двумя мисками обычной тюремной бурды. Он просунул его в отверстие в нижней части двери.

И как у такой потрясающей девушки, как Дивья, может быть такой уродский кузен, подумал Диего?

– Вот так, Ануш, – сказала Зара. – Это тебе в наказание за то, что бросил нас в лесу. Будешь носить баланду нашим самым вонючим заключенным. А твой братец не слишком хорошо выглядит, – со смешком сказала она Диего. – Температура наверняка. Ты как, еще не передумал?

– Никто ничего не передумал, Зара, – подал голос Хайме.

Зара и бровью не повела – только смотрела на Диего. Он мог сказать ей то, что она хотела… обменять брата на их семейное наследие. Большой брат у него внутри, который всегда защищал Хайме, уговаривал его так и поступить.

Но вместо этого ему почему-то вспомнился Кьеран. Как он там сказал: когда приходит время, ты думаешь, что нашел решение, но потом случается худшее, и оказывается, что ты совсем не готов…

Он мог спасти Хайме в одно мгновение, но и Зару знал слишком хорошо: это ни разу не означает, что их с братом отпустят на все четыре стороны.

А если Когорта добьется, чего хочет, никто больше никогда никуда не уйдет.

– Хайме вообще-то прав, – сказал он. – Никто ничего не передумал.

Зара закатила глаза.

– Хорошо, зайду позже.

Она сердито зашагала прочь. Ануш кинулся следом, как побитая собака.

Эмма сидела рядом с Кристиной на столе и просто упивалась видом. Сквозь стеклянные стены было видно океан с одной стороны и горы с другой. После мглы Туле́ мир словно подарил ей обратно все свои краски. Море просто полыхало синевой, серебром, зеленью, золотом. Пустыня переливалась зеленым – от глухого до яркого, богатой терракотой песка и земли; между холмами лежали глубокие пурпурные тени.

Кристина достала откуда-то маленький флакон из толстого синего стекла, вынула пробку и подняла к свету. Ничего не произошло.

Эмма искоса поглядела на нее.

– На это всегда надо время, – уверенно сказала Кристина.

– Я помню, что ты сказала при Неблагом Дворе. Что дело не в леях, а в гнили. Ты сама вычислила, в чем причина чародейской болезни.

Кристина повертела флакон.

– Я, скажем так, подозревала. Но уверена не была. Знала, что гниль в Броселианде та же, что и в стране фэйри, а потом догадалась, что это дело рук Короля. Он действительно хочет отравить наш мир. Ну и я подумала, не эта ли самая напасть косит и чародеев.

– Катарина знает?

– Я ей сообщила сразу, как вернулась. Она сказала, что разберется.

Из флакона заструился серо-белый, мутный дым. Из него неторопливо соткалась слегка искаженная, расплывчатая по краям картинка. Тесса в свободном голубом платье, за ней – какая-то каменная стена.

– Тесса? – удивилась Эмма.

– Тесса, привет! – сказала Кристина. – Катарина с тобой?

Тесса попыталась улыбнуться, но у нее не получилось.

– Вчера ночью Катарина заснула. Разбудить ее мы не смогли. Она… очень больна.

Эмма не сводила с нее глаз: Тесса выглядела совсем другой. Не старше, не моложе, но… гораздо более живой. У Тессы из Туле́ все эмоции были приглушенными, не живыми, как будто она давно отвыкла что-либо чувствовать.

А эта Тесса, вспомнила Эмма, к тому же беременна. Пока этого не видно, но руку на животе она уже держала – характерным защищающим жестом.

– Прежде чем впасть в забытье, Катарина сказала, что Кристина, по-видимому, права насчет гнили. У нас тут есть несколько образцов, мы их изучаем, но, боюсь, не успеем спасти ни ее, ни Магнуса… И многих других тоже.

Ее глаза наполнились слезами.

– Возможно, у нас есть решение, – поспешно вмешалась Эмма и все рассказала, завершив рассказ встречей с той, другой Тессой в пещере.

Все остальное сейчас отношения к делу не имело.