Королева воздуха и тьмы

– Тогда поцелуй меня, – прошептала Кристина, и Марк привлек ее к себе и поцеловал, сначала с нежностью, а затем и с настоящей страстью. Руки Кьерана блуждали по ее спине, по волосам; Кристина запрокинула голову и прижалась к нему затылком, а Марк уже целовал ее плечи. Она расслабилась в кольце их рук, а Кьеран улыбался счастливой улыбкой – казалось, еще немного, и он взорвется от радости.

И вот уже все трое смеялись от счастья и с нежным удивлением касались лиц друг друга.

– Я люблю тебя! – сказала Кристина им обоим, и Марк с Кьераном отозвались в один голос, так что было не понять, кто из них произнес это первым:

– Я люблю тебя!

– Я люблю тебя!

– Я люблю тебя!

Кит не раз видел озеро Лин на картинках: живописные полотна и гобелены с изображением Ангела, выходящего из озера с Орудиями Смерти, украшали дома всех Сумеречных охотников.

Но в жизни оно оказалось совсем другим. Таинственная влага колыхалась и маслянисто поблескивала в лунном свете. Ее серебристо-черную поверхность разрывали многоцветные вспышки – пятна и полосы пурпурно-синего и огненно-алого, льдисто-зеленого и багрового, словно кровоподтек. И впервые в жизни Кит, представив себе огромную и бесстрастную фигуру Ангела Разиэля, восстающего из воды, ощутил трепет благоговения и страха.

Тай устроил церемониальный круг у самой кромки озера, где волны лениво накатывали на пологий песчаный берег. На самом деле кругов было два: один – большой, другой, внутри него, – поменьше, а между ними Тай заостренной палкой выцарапал несколько десятков рун.

Кит сто раз видел церемониальные круги в своей гостиной. Но когда Тай успел так хорошо научиться? У Джонни круги никогда не получались такими ровными, как эти, а руны – такими аккуратными и четкими. К тому же, эти руны были не из тех, какими пользовались Сумеречные охотники, – Тай использовал какой-то другой рунический алфавит, знаки выглядели гораздо более колючими и неприятными. Вот, значит, чем занимался Кит всякий раз, когда Тай терял его из виду? Учился черной магии?

Все нужные ингредиенты Тай уже разложил: мирру, мел, молочный зуб Ливви, письмо из Туле́.

Аккуратно добавив к ним бархатный мешочек с локоном сестры, Тай поднял голову и посмотрел на Кита, стоявшего у воды.

– Я все правильно делаю?

Кит нахмурился: глаза бы его не глядели на этот круг!

– Откуда мне знать? – проворчал он.

– Ну, твой отец же был магом? Я думал, он тебя всему научил.

Кит поддал ногой по воде, и в воздухе рассыпались сверкающие брызги.

– Отец не хотел, чтобы я учился настоящим чарам. Но кое-что я все-таки знаю.

Он неохотно повернулся и поплелся к Таю, который, скрестив ноги, сидел на песке. Киту часто казалось, что Тай рожден для тьмы и ночи. Он был так бледен, что, казалось, никогда не бывал на солнце, – зато в лунном свете сиял, как звезда.

Кит вздохнул и указал на светящийся красный шарик, который Тай раздобыл на Сумеречном базаре:

– Катализатор надо положить в центр круга.

Тай потянулся за шариком.

– Иди сюда, сядь рядом со мной, – попросил он.

Кит опустился на колени рядом с другом, а Тай принялся раскладывать предметы внутри круга, тихо бормоча заклинание. Потом встал, расстегнул цепочку медальона и передал его Киту. Дрожа от ужасных предчувствий, Кит положил медальон у края круга.

Тай заговорил громче, нараспев: «Abyssus abyssum invocat in voce cataractarum tuarum; omnia excelsa tua et fluctus tui super me transierunt. Бездна бездну призывает голосом водопадов Твоих; все воды Твои и волны Твои прошли надо мною».

Предметы в круге вспыхивали один за другим, словно цепь фейерверков. Вот искру подхватил последний из них, и все загорелись ясным, белым пламенем, горя, но не сгорая.

Могучий порыв ветра налетел с озера; пахнуло глиной и могильной землей. В ушах Кита грянули голоса, и он вздрогнул, озираясь по сторонам. Кто здесь? Неужели их кто-то выследил? Но, кроме них двоих, на берегу не было ни души.

– Ты слышишь? – шепнул он другу.

Тай покачал головой, не прерывая заклинания. Озеро мерцало, по воде побежала рябь. Бледные фигуры поднимались из темных глубин. Многие были в боевом снаряжении, некоторые в старинных доспехах. Длинные, прозрачные, поблескивавшие в лунном свете волосы струились по их плечам, реяли за спинами. Призрачные воины тянули руки к мальчикам на берегу, их губы беззвучно шевелились, словно в мольбе.

Тай не видел их, но у Кита кровь застыла в жилах от ужаса. Он до последнего надеялся, что у Тая ничего не получится, но теперь уже нельзя было отрицать очевидное. Кит повернулся к другу – тот продолжал читать заклятие, с пулеметной скоростью выговаривая затверженные наизусть слова: «Hic mortui vivunt, hic mortui vivunt…»[8]

– Тай, перестань! – Кит схватил его за плечи. Он знал, что этого делать нельзя, – если Тай испугается, станет только хуже. Но ужас бурлил в его крови, словно яд. – Не делай этого, Тай!