Королева воздуха и тьмы

– Я взял с собой заклинание и все нужные ингредиенты, – сказал он. – Поднимать мертвых лучше всего у воды. Я думал, мы сделаем это на берегу океана, но озеро Лин – еще лучше. Это волшебное место.

Кит ошарашенно заморгал: было такое чувство, словно он проснулся от кошмара и вдруг обнаружил, что все еще спит.

– Но заклинание не сработает! – возразил он. – Тень не дал нам катализатор!

– Я тоже так подумал, – сказал Тай. – И потому, когда мы в последний раз были на Сумеречном базаре, прихватил альтернативный источник энергии.

Он достал из кармана прозрачный стеклянный шарик размером с абрикос. Внутри он пылал красно-рыжим пламенем, словно крохотная раскаленная планетка, но на ощупь был прохладным.

Кит отшатнулся:

– Где ты это взял?

– Говорю же, на Сумеречном базаре.

Волна ужаса захлестнула Кита:

– Кто тебе это продал? И откуда вообще нам знать, что оно сработает?

– Должно сработать. – Тай спрятал шарик в карман. – Послушай, Кит. Я просто обязан это сделать. Завтра битва, но нас с тобой туда не пустят. Они думают, что мы слишком маленькие. Но это – хоть какая-то возможность принять участие. Если я верну Ливви, наша семья снова станет полной. А значит, все снова будут счастливы.

«Думаешь, счастье – это так просто? – хотел крикнуть Кит. – Думаешь, можно разорвать его в клочья, а потом снова сшить? Нет! Швы все равно будет видно!»

Вместо этого он сказал хриплым, севшим голосом:

– Это опасно, Тай. Слишком опасно. По-моему, с магией такого сорта шутки плохи, тем более что мы ничего не знаем про этот источник силы.

Тай мгновенно замкнулся, словно захлопнул дверь у Кита перед носом.

– Я разведал, нет ли ловушек. Узнал, как туда добраться. Я думал, ты пойдешь со мной. Но даже если ты не хочешь, я все равно пойду – один.

Кит торопливо перебирал в голове варианты. «Можно разбудить лагерь, – подумал он. – Тогда у Тая ничего не получится. Джулиан его остановит».

Но все в нем протестовало при мысли о подобном предательстве. Если отец чему и научил его, так это тому, что доносчиков все ненавидят.

И если он так поступит, то больше никогда не сможет посмотреть Таю в глаза.

– Ладно, – сказал Кит, стараясь не обращать внимания на ужас, от которого все внутри цепенело и сводило живот. – Я пойду с тобой.

Посреди костра плясали причудливые фигуры. Эмма сидела на бревне, засунув руки в рукава огромного свитера, чтобы не замерзнуть. Остальные, закончив ужинать, разошлись по палаткам, а Эмма осталась смотреть, как догорает костер. Можно, конечно, тоже пойти в палатку, но Кристины там нет, а лежать одной в темноте совсем не хотелось.

На землю перед ней упала чья-то тень, и Эмма подняла голову. Джулиан. Она узнала его по осанке, по манере двигаться – еще до того, как свет костра выхватил его лицо из тьмы. Одна рука в кармане, плечи расслаблены, подбородок задран вверх. Обманчивая беспечность. Его волосы слегка вились от сырости, обрамляя щеки.

Джулиан столько всего скрывал – от многих и многих! А она впервые в жизни скрывала что-то от него. Значит, вот как он всегда себя чувствует? Ему привычна эта тяжесть в груди, эта стискивающая боль в сердце?

Эмма не удивилась бы, если бы он, не сказав ни слова, прошел мимо. Но он остановился, перебирая пальцами бусины своего браслета – обкатанные морем стеклышки.

– У тебя все в порядке? – тихо спросил он.

Эмма кивнула.

Голубые глаза Джулиана сверкнули, поймав отблеск огня.

– Я знаю, что нам с тобой нельзя разговаривать, – сказал он. – Но нам обоим нужно с кем-то обсудить нечто важное. К нам с тобой это не имеет отношения.

«Я не могу, – подумала Эмма. – Ты не поймешь. Ты все еще считаешь, что меня могут лишить Меток, если все обернется плохо».

Но, с другой стороны… с тех пор, как они покинули Лос-Анджелес, руна ни разу не обожгла ее. И черная паутина на предплечье не росла. Можно подумать, ее страдания каким-то образом сдерживали проклятие! Впрочем, возможно, так оно и было.

– А к кому имеет?

– К тому, о чем мы узнали в Туле́, – ответил Джулиан. – К Диане.

Диана летала во сне. Проснулась она от звуков: кто-то тихонько скребся за пологом палатки. Перекатившись и отбросив одеяла, она схватила нож и встала на четвереньки.

Два голоса, один чуть громче, другой тише, одновременно произнесли: «Осьминог!»

Стряхнув остатки сна, Диана вспомнила, что это их кодовое слово. Она отложила нож и отстегнула клапан палатки. У входа стояли Эмма и Джулиан – оба моргали, стараясь привыкнуть к темноте. Оба бледные, с глазами, как блюдца, – похожие на испуганных сурикатов.

Диана подняла брови:

– Хотите войти, так входите! Не стойте там, а то всю палатку выстудите.

Палатки были достаточно высокие, чтобы внутри можно было стоять в полный рост, и пустые, не считая ковриков и спальных мест. Диана забралась обратно в гнездо из одеял, Джулиан прислонился к ее рюкзаку, а Эмма села на пол, скрестив ноги.

– Простите, что разбудили, – сказал Джулиан, вежливый как всегда. – Мы просто не знали, когда еще удастся с вами поговорить.