Королевишны #3колбаски

(Готово, слабачки Хакима и Астрид повесили трубку. Глаза у них пустые, в них ни капли феминизма, и смотрят они в сторону буфета.)

– …Ну и вот, а вы… То, что вы делаете, попадает ровно в пересечение этих двух направлений. Потому-то вы так меня и заинтересовали.

– А вы тоже Фемен? – спрашивает Хакима. – Знаете, такие женщины, которые из-за феминизма везде показывают грудь?

– Э-э, нет… А вы… (Тут Симона де Гуж немного тушуется.) Вы знаете, что такое феминизм, а?

– Спросите лучше Мирей, – отвечает Хакима, – она в таком разбирается.

Я повинуюсь:

– Феминизм, дорогая Хакима, – это идея о том, что женщиной не рождаются, женщиной становятся. А становиться женщиной в мире, где парни устраивают конкурсы Колбас, довольно отстойно.

– Ну а я здаю только то, – заявляет Астрид холодно, – что фебидистки всё доводят до крайдости. Боя бать, даприбер, де фебидистка, потобу что говорит, что оди хотят бир без бужчид, только из клодов.

– Из Клодов?

– Кло-дов.

– А, ясно, клонов… – бормочет Симона де Гуж, цокнув языком.

Я чувствую, как в голове она уже набрасывает заметку в блог о провале школьного образования, которое не разъясняет детям, что такое феминизм. А те, кто это знает, особо не хвастаются. Даже я, – а я ведь читала её блог, и блоги других известных феминисток, и кучу всяких книг… Но точно не планирую объявлять себя завтра одной из них. Назваться Колбасой – это одно. Назваться феминисткой – это смерть.

(И всё-таки я на всякий случай спрашиваю её, как вступают в их сообщество.

– Вам правда интересно? Это было бы шикарно, Мирей: вы – в наших рядах.

– Тсс, а то нас услышат!

– И что? Это не запрещено!

– Нет, это хуже.)

Чуть позже, когда совсем стемнело и комары стали жрать нас целиком:

– Прошу прощения, юные дамы…

Нас окликает высокий, похожий на зонтик, прекрасно одетый мужчина с очками в титановой оправе.

– Ваши колбаски превосходны. Позвольте представиться: Жюль де л’Oж, советник президента республики.

Мы жмём ему руку, она у него длинная, костлявая и потная.

– Госпожа президент хотела бы знать, окажете ли вы и мсье Идрис ей честь своим присутствием завтра на ежегодных торжествах по случаю Национального праздника в садах президентского дворца.

– Чего-чего? – бормочет Хакима.

Я перевожу:

– Он сказал, что [Барака Обаметта] зовёт нас на елисейскую вечеринку.

– Ну да, но мы, но… – путается Астрид, – я думала, мы должны…

– Здесь четыре официальных приглашения на ваше имя, – невозмутимо продолжает Жюль. – Если, конечно, у вас нет иных планов.

– Нет, – отвечаю я, – никаких других планов. Именно что никаких других.

Он протягивает мне пригласительные.

– Начало приёма в двенадцать. У вас есть, во что переодеться? Госпожа президент с семьёй встретит вас на крыльце, затем вас пригласят в сад. Там будет краткая речь. Затем вы сможете встретиться с президентом, которая уделит вам несколько минут. На приёме ожидается более четырёх тысяч человек, многие из спортивных и общественных организаций. Позже вам предложат закуски.

– Где мы можем оставить прицеп?

Он косится на нашего разукрашенного друга:

– Не знаю. На улице, полагаю, лишь бы никому не мешал…

* * *

– Но, Мирей, мы же должны были туда вломиться!

– Да, задумка была такая.

– Но теперь, если нас пригласили… вломиться мы не сможем!

– Ну… да.

– И что будем делать?

– Действовать в условиях непредвиденных обстоятельств. Принимаем приглашение. А там, на месте, переходим к нашему плану.

– Какому плану? Я уже ничего не понимаю. План всё тот же?

– Да. Три Колбаски, три цели: унизить Клауса фон Штруделя, вырвать медаль у генерала Шегуба и встретиться с «Индокитаем» для Астрид.

Астрид, задумчиво:

– В таком виде… звучит дебильно.

Солнце кивает. Хакима тоже. Я нет. Хоть и правда, в таком виде, после стольких дней мучений, план выглядит слегка дебильно.

Из «Прогресса» за 14 июля 20ХХ