Королевская кобра

Выпила странно горчащее молоко и стала дожидаться, когда все уснут. Рядом прерывисто дышала Малати. Она тоже не спала и, немного повернув голову, я могла видеть ее блестящие глаза.

Девочки спали беспокойно. Я тоже почувствовала, как внутри все скручивается, и легла поудобнее.

Из-за ширмы раздался храп, и Малати взяла меня за руку. Ее ладонь была холодной и влажной.

– Пойдем? – прошелестел над ухом сиплый голос.

Я кивнула, и мы осторожно сползли на пол.

* * *

Босиком, держа в руках сандалии, старались идти бесшумно, и в этом нам очень помогли уроки Ману.

Неслышными тенями мы скользили по темным коридорам. Даже крыса, сидевшая у нас на дороге, ничего не заметила. Рассмеявшись, мы поздравили друг друга с успехом и все испортили – крыса на мгновение замерла, а потом скрылась в ближайшей трещине, а мы пошли дальше.

Когда выбрались на улицу, то обессиленно прислонились к стене. Малати мелко дрожала, а у меня подгибались колени, и по вискам стекали капли пота.

– Может, сегодня не пойдем? – облизнув пересохшие губы, спросила я.

– Нет, – Малати упрямо тряхнула головой. – Нас уже давно не было на пощади. Сегодня надо идти, – словно в поисках поддержки, она коснулась своего браслета.

И мы побежали дальше, останавливаясь и прислоняясь к деревьям или ограждениям, переводили дух, унимали головокружение и шли дальше.

А на площади опять было полно народу. Люди гуляли, развлекались, глядя на заклинателей змей. Собравшись небольшими компаниями, выпивали и громко перекрикивались. Порой, такие шутливые перебранки перерастали в гневные споры, а те, в свою очередь – в драки.

Мы увернулись от очередной потасовки. Ели успели отскочить, как в том месте, где мы только что стояли, разбилась деревянная скамья.

Во рту пересохло, перед глазами все плыло, и я с трудом понимала, куда идти, но Малати ничто не могло остановить, и я ухватилась за ее руку.

Наконец, добрались до места, где Малати обычно танцевала. Заклинатель змей со своими ребятишками почему-то не пришел, и нам пришлось танцевать без сжимающих кольца партнеров.

Мы сбивались с ритма, оступались, временами чуть не падая, и жаждущие развлечений зеваки разочарованно уходили. На пыльных плитах поблескивало всего несколько мелких монет. Знатные мужчины не появились, и вместе с ними и золотые монетки.

Теперь уже не только Малати высматривала в толпе знакомые лица, и я искала родной затылок. Но все усилия были тщетны.

Толпа отдыхающих редела – большинство разошлись по домам, те же, кто не мог идти, уснули прямо здесь. Нарушая воцарившуюся тишину, со всех сторон доносился раскатистый храп. Один за другим гасли факелы и жаровни, темнота подступала все ближе, а вместе с ней и неизвестность.

– Пойдем, они не придут, – взяла меня за руку Малати.

Ее пальцы были ледяными и дрожали, так же, как, кажется, и мои.

Я не могла выдавить ни звука из пересохшего горла, поэтому только кивнула. Надеялась, что вернемся к храму и, наконец-то, я смогу напиться, но Малати пошла в другую сторону, как я поняла, к дому знатных мужчин. Облизнув пересохшие губы и вытерев мокрый лоб, я нагнала подругу.

– Почему они не пришли? – шептала по дороге она.

– Может, заняты или уехали, или просто не захотели, – задыхаясь, предположила я и удостоилась гневного взгляда подруги.

Особняк встретил нас темнотой и тишиной.

– Спят, наверное, – предположила я, отступая и глядя в черные провалы галерей и окон.

– Нет. Не спят, – Малати устало села прямо на землю. – Его нет. Я знаю, – она мерно раскачивалась, будто в медитации. – Но почему? Он не мог уехать. Не мог, – ее голос становился все тише.

– Малати, пойдем. Нас могут хватиться, – я тянула подругу за руку, но она словно приросла.

– Он не мог меня оставить, – расслышала я еле слышный шелест и обернулась на громкие шаги за спиной.

Сгустком тьмы к нам приближалась группа людей. Увидев нас, они остановились, и все звуки исчезли. Остался только стук наших с Малати сердец.

Темное пятно стало приближаться, теперь уже бесшумно, словно потерявшая хозяина тень. Я отступила к стене, будто надеясь, что кладка разомкнется и укроет нас, но лопатки уперлись в твердый камень.

Малати поднялась и встала рядом. Я посмотрела на подругу – светлые сари отчетливо виднелись на фоне темной ограды. Те же, кто подходил, выдавали себя блеском лунного света на обнаженной коже – они, как и Ману, были по пояс голые.

– Видимо, сейчас придется показать все, чему нас научили. Вставай спиной ко мне, – сказала Малати, торопливо перевязывая сари так, чтобы ноги были свободны.

Я последовала ее примеру, не забывая краем глаза следить за темным сгустком.

Послышался шелест, словно ветер пробежался по деревьям, пересчитывая листья, и я поняла, что это переговариваются те люди.

От большого пятна отделилось одно маленькое и стало приближаться к нам.

– Кто это у нас тут? – раздался шепот странно похожий на то, как под порывом ветра пересыпается песок в пустыне. – Маленькие девочки? Что две маленькие девочки делают ночью на улице?

– Наверное, так должно быть. Кто мы такие, чтобы задавать вопросы? – ответил ему такой же бестелесный голос.