Королевская кровь-11. Чужие боги

— А ведь до нашей последней встречи ваша аура была иной. Меньше, с другим рисунком. Родовые знаки Инландеров были в ней и тогда, но они в том или ином количестве есть у всех потомков Инлия… Возможно, пребывание в усыпальнице вашего первопредка усилило вас, ведь фактически вы там купались в чистой стихии. И наследие Инлия проявилось в вас так, что даже цвет глаз поменялся. Как бы то ни было, я не смогла защитить Луциуса Инландера и наследников, хотя как придворный маг обязана была это сделать. Зато я могу обеспечить защитой будущего короля. Поэтому я в вашем распоряжении.

Люку стало еще кислее. Но он даже не поморщился. Привык, наверное, что каждый встречный норовит надеть на него корону.

— Леди, после того, что вы с бароном сделали для меня, это я в вашем распоряжении, — усмехнулся он, переводя тему, и волшебница впервые слабо улыбнулась. — Кстати, он к нам не присоединится? Был бы рад его видеть.

Виктория покачала головой.

— Увы, у него свой долг, лорд Лукас. Как и у каждого из нас. Но в ваших силах сделать, чтобы мы поскорее встретились: вам всего лишь надо разбить врага в Инляндии и дойти до Блакории.

— Ради семейного счастья барона я готов постараться, — заверил герцог, и она снова улыбнулась.

Все эти дни леди Виктория передвигалась между дармонширскими подразделениями — ставила долгоиграющие, завязанные на амулетах щиты на орудия, заряжала новые накопители для коллег-магов, чтобы они не погибали от истощения, завязывала на простейшие амулеты модифицированное ею заклинание Доспех и опустошала кувшины с молоком, заботливо припасаемые для нее на походной кухне.

Сейчас волшебница оставалась на скалистом седле между двумя склонами в паре десятков километров от места, где Люк, Нории и Энтери ловили Таммингтона. Обучать будущего змея здесь, вдали от городков, предложил Люку Энтери, который, как и полагается древнему дракону, знал Милокардеры как свои пять пальцев. Он же помог найти координаты седла на карте.

В этой низине среди снежного безмолвия высочайших пиков росли лишайники и корявые деревца и паслись стада баранов. Леди Виктория вывела Люка в оговоренных координатах, туда, где в темноте под сияющими, близкими звездами стояла яркая палатка, рядом с которой, мирно беседуя, сидели два дракона и бледный Таммингтон с уже почти затянувшимися пятнами от ожогов. Перед ними пылала жаровня, бросая на лица красные отблески, а на решетке попыхивал чайник и шкворчали дармонширские колбаски и картошка.

Люк пригляделся — в жаровне не было топлива, зато то и дело высовывался то тонкий хвост, то когтистая лапа, то раздвоенный язык, слизывающий топленый жир, словно в чаше купалась огненная ящерица.

— Супруга снабдила камнем с огнедухом, — объяснил Нории, поднимаясь и обнимая Люка. — Как же я рад тебя видеть, брат!

— И я, — абсолютно искренне ответил его светлость. Повернулся к остальным, поздоровался за руку с Энтери, Таммингтоном. — Как вы, Роберт?

— Терпимо, — ответил тот хрипло и поправил очки. — Лучше, чем после ожогов.

Люк с пониманием похлопал его по плечу.

Они поужинали, пообщались — Люк рассказывал про состояние дел, про близкую битву, и Таммингтон, которого колотило все сильнее, слушал его мрачно, иногда сипло выдыхая. А Нории — с любопытством и явным сожалением. Затем говорили об управлении ветрами, пытаясь объяснить будущему змею теорию — без практики получалось не очень, — а потом Люк красочно и с доброй долей юмора рассказал о своей инициации, разрушенном коровнике и, поколебавшись, о короле Луциусе, который смог его скрутить и привести в чувство.

— Надеюсь, я вам не доставлю хлопот, — кротко проговорил лорд Роберт, когда все отсмеялись.

И, увы, не угадал.

Тамми ломало всю ночь, то скручивая, то отпуская, а к утру во время судорог он уже не мог сдерживать крик. Выгибало его так, будто ломало кости, глаза вспыхивали белым и гасли.

Белая стихия воронкой стекалась по склонам гор к лорду Роберту, набирала силу, но вплетаться в его ауру не спешила, и Люк, морщась от жалости и вспоминая, как хреново ему было самому, все ждал. Ждали и остальные — спать не мог никто. Таммингтону пытались помочь и Нории, и Виктория — но он отшатывался и умолял не трогать его и не лечить, чтобы все прошло быстрее.

После одной из судорог он и выполз из палатки на холодные камни (температура после захода солнца ушла в минус), и там сжался в ожидании следующего приступа. При вдохе он хрипел так, будто дыхание сейчас остановится.

А затем Люк увидел первый оборот со стороны. Только что Тамми корчился на камнях, и вдруг воронка стихий оплела его и сжалась — он полыхнул белым, поднялся перламутровым широким дымком к вершинам, закрутился там вихрем и рухнул на один из склонов шипящим, ошеломленным змеем. Ударился, отскочил на другой склон, завертелся волчком, невольно создав смерч, врезался в третий… заклекотал от ужаса и рванул прочь, в темноту. По горам мимо седла потекли лавины, а ветер засыпал палатки и наблюдателей снежной пылью.