Королевские игры на выживание (СИ)

Акушерка вздохнула, отерла лицо ладонью, затем повернулась и послала Лиссандру за Мартом. Сама же пододвинула к кровати стул и присела.

— Ваше Величество, случилось очень страшное.

— Что именно?! — я была в удивлении.

— На Вас было совершено покушение.

Слава Единому, что лежала, иначе я упала бы, а так просто пыталась глубоко вдохнуть и получалось у меня это простое действо очень и очень плохо. Поняв, что я вроде как первую дозу информации переварила, акушерка продолжила.

— Ну, так вот. В отвар, который Вы пили, кто-то долил яд. Настойка Медовой лакомки, есть такой. Жуткая вещь. Убивает медленно, но неотвратимо. Распознать отраву нелегко, она не имеет ни цвета, ни запаха. Просто сладковатая водичка, если человеку подливать ее, то на третий день он умрет в страшных муках.

— Агати, что ты говоришь! Какой яд!?

— Ваше Величество, Вы еле выжили и то потому, что Вы отреагировали на него и на этот момент рядом оказался Март. Он все это время был рядом и ушел только после того как Вы очнулись днем.

— Агати, а сколько я был без сознания.

— Семь дней Ваше Величество.

— Сколько, сколько? — поверила я сказанному.

— Семь дней…

Дверь открылась внезапно. Первым в комнату, как бешенный ураган, ворвался мой супруг. Он готов был снести все и всех на своем пути, но никто и не рискнул на это. Он рванулся к кровати, сел на краешек и опять как днем сжал мои руки в своих.

— Ари, как ты? Ты видишь меня?

Я слабо улыбнулась и кивнула головой.

— Хвала Единому! Я думал, что с ума сойду, — голос супруга был не просто хриплый, он дрожал от волнения, — ты поправишься, дорогая. Никто и никогда больше не посмеет посягнуть на тебя. А дети, они у нас еще будут. Главное, что ты жива…

Он еще что-то говорил, безостановочно целуя мои руки, а меня накрыло осознание. Дети! Точно, я же была беременна. Хотела положить руку на живот, но супруг придержал их, а скорбный голос лекаря прозвучал как приговор:

— Вы потеряли ребенка, Ваше Величество. Вернее, он забрал на себя весь удар это гадости.

Не помню как я зарыдала, не помню как билась в истерике. Но помню, что в этот момент мне дико хотелось умереть. Почему он? Маленький, невинный, который не успел даже увидеть этот мир большой и красивый.

Что стоят миллионы, драгоценности и дорогие особняки против жизни малыша. В какую сумму можно оценить счастье слышать смех и видеть первые шаги своего ребенка, держать его на руках, слушать его первые слова? У меня забрали это богатство. Меня обокрали цинично и жестоко, оставив лишь рвущие душу воспоминания и душащие слезы. Как мне теперь жить с этой болью? Как спать по ночам и проводить свои дни?

Я не помню как меня утешали, как Март отпаивал успокоительным, а Дитрих и Агати держали. Как за дверью рыдали мои три фрейлины. Мне было не до этого…

Каждый мой день был похож на другой. Такой же серый, бессмысленный и безжизненный. Я просыпалась и мне хотелось только умереть. Сдохнуть от той тоски, которая выедала меня изнутри. Дитрих бился за меня как мог. Но что он мог поделать, когда мой враг был внутри меня. Боль от этой потери был бесконечна. Фрейлины меня одевали, кормили, иногда и с ложечки, чаще всего насильно. Я все время молчала — говорить не хотелось. Впрочем мне ничего не хотелось.

Я плохо помню тот период. Да и что мне было помнить. Жизнь для меня остановилась…

Было мне всего лишь 18…

Глава 39

Все время, которое я оплакивала своего нерожденного малыша, Дитрих был рядом. Не было дня, чтобы он не подарил мне какой-либо безделушки или цветы, чтобы хоть как-нибудь заставить меня улыбнуться. Он придумывал всевозможные затеи и чего только не инсценировал, но все проходило мимо меня, не затрагивая душу и радуя сердце.

И пока одна часть дворцовых обитателей носилась со мной в попытке привести в чувство и вывести из черной меланхолии, другая с довольным видом созерцала мои мучения, потирала лапки и радовалась моим слезам. И стоит отметить, что последние были в большинстве.

Не сразу, а дня так через три после того как я впала в беспамятство и потеряла дитя заметили отсутствие Лаиры. Она пропала бесследно. Ее искали все, допрашивали графа Орнезского, но Астан и понятия не имел, куда она делась. Все это время он содержался в казематах, обвиненный в предательстве. Вейс перерыл дворец, Тесс перекрыл все выходы из города, но девченки и след простыл. Отследить ее не могли. Навесить на нее следящих артефактов не додумались. Все таки племянница канцлера.

Только немного позже, когда повторно провели обыск ее комнаты, в тайном схроне нашли флакон с настойкой Медовой лакомки. Вот так и стало известно, что ребенка я лишилась по ее вине.