Королевские милости

— С чего вы так решили, Ваше Величество?

Король удивлённо уставился на меня.

— А как их ещё можно использовать, кроме как врезать кому-нибудь в лоб, — сделал он рубящее движение.

Ха, забавно, но именно из-за этого в империи линейки запретили изготавливать из твёрдых материалов… по-моему, я об этом уже рассказывала.

Что ж, пришлось объяснить монарху, насколько важны точные и главное быстрые расчеты в стрельбе из камнемётов.

— Вот скажите, сколько выстрелов нужно сделать из парлиса, чтобы точно попасть в цель?

Король с лаэром переглянулись, стало ясно, что в этом деле они, мягко говоря, «не шарят». Эх, надо было пригласить Дармьерр или Карраэлгара, они бы объяснили.

— С вашего позволения, Ваше Величество, позвольте ответить мне, — произнёс Руммил, Ореливор кивнул, — Обычно требуется три-четыре выстрела, но опытный наводчик может управиться двумя-тремя. Верно?

— Вы абсолютно правы. А вот с помощью этой линейки практически любой стрелок будет попадать в цель если не с первого, то со второго раза!

— Не может быть! — выдохнул Фортрар.

— Проклятье! — монарх отшвырнул от себя моё «изобретение», как будто это была змея. — Кто бы мог подумать, что такая безобидная с виду вещь, сулит многие беды.

— Как и всё в мире, — философски заметил Эрвендилтоллион, — Один будет рубить топором дрова, а другой — головы. Тут не в топоре дело.

— Вы так спокойно об этом рассуждаете.

— Элгар Орел, это оттого, что при вас Ола не рассчитывала на этой штуковине, чего и сколько ей понадобиться, чтобы захватить шармахам.

— Ирчихр-Наомин?

— Угу, — кивнул владыка.

Ореливор Третий, а следом за ним и свита, выпали в осадок.

Ладно, не буду больше утомлять читателей несущественными подробностями, скажу лишь, что за математику получила «отлично» — десять баллов. С остальными экзаменами было похуже. Рунное письмо, как и чтение — по «восьмёрке». Имперская грамота — чуть получше, две «девятки».

— Что ж, неплохо, — заметил король, — прискорбно только, что вы так мало внимания уделяете родному языку, всё на имперском, да на имперском.

— Но, Ваше Величество, я же пишу по-леворски, только знаки использую простонародные. Разве я виновата, что они основаны на роверском шрифте.

— Не престало благородному сословию уподобляться черни, — назидательно заметил лаэр.

— А вы сами, элгар Фортрар, давно сами что-нибудь писали?

— Сам?

— Да.

— Честно говоря, не припомню. Для этого у меня есть писцы.

— А у них вы не спрашивали, каким шрифтом им легче пользоваться «низким» или «высоким»?

— Ола, как вы сказали? — переспросил король.

Я повторила.

— Забавно, — произнёс монарх.

— Так как? Интересовались, элгар Фортрар?

— Нет, а зачем? Вообще-то отправить дворянину «презренное письмо» — равнозначно оскорбительному вызову на поединок. Такие случаи бывали.

— Честно говоря, впервые слышу, — укоризненно посмотрела я на патера Фергюса, — мне об этом никто не рассказывал… Ну-у, а неблагородные, разве таким образом не переписываются, — не сдавалась я.

— Да почём мне знать?! — махнул рукой вельможа.

— То есть, Ола, ты хочешь сказать, что это… как его… «низкое» письмо очень широко распространено? — усомнился Ореливор Третий.

— А давайте-ка спросим у господина Руммила. Туэр, скажите, если не секрет, какой алфавит используется в вашем ведомстве?

— Хм-м, — кашлянул особист, — самый разнообразный. У нас, ведь, и на имперском языке сообщения проходят, и шифром…

О-о, как интересно, я навострила ушки, но Рум, злодей, не стал развивать затронутую тему.

— А мне отчёты составляете рунным письмом, — заметил король.

— Мы даже в помыслах не можем позволить себе оскорбить вас, Ваше Величество, — склонил голову туэр.

У-у-у, змей!

— Значит, Ола права, «презренное письмо» распространено в королевстве куда шире рунного.

— Хотите его запретить? — поинтересовался лаэр.

— Не стоит этого делать, Ваше Величество, — заметила я, — пусть всё остаётся, как прежде.

— Простонародье всё равно наплюёт на закон? — слегка прищурился монарх, уставившись на меня.

— Рыба ищет, где глубже, а человек, как лучше, — слегка перефразировала я известную фразу, в местном фольклоре она звучала немного по-другому, но смысл был тот же. — Плевать против ветра бессмысленно.

— Имперские порядки, выражения, товары проникают в королевство, разъедая нас изнутри, — задумчиво проронил король, и столько грусти было в его голосе, — Теперь, вот, письмо и счёт. Скоро у нас вообще ничего своего не останется!

«В том числе и веры!» — едва не брякнула я, в последний момент до крови прикусив губу.

За такой выпад против Церкви меня б точно по головке не погладили! На костре, может, и не сожгли б, но всё-таки.

— Не стоит так переживать, элгар Орел, — как ни в чём не бывало, возразила я, — пусть этот шрифт немного похож на имперский, но язык-то остаётся всё равно наш, леворский. А рунное письмо, как и прежде, можно оставить для особо торжественных случаев.

— Каких же это? — монарх уже не выглядел таким букой.

— Ваши указы, переписка с вами и между дворянами, летописи… Ведь такие же ведутся?

— Да-да, и так же, как и встарь, рунами.

— Вот видите, — обрадовалась я, — высокое письмо есть, где применить.