Королевские милости

– Тогда мы должны немедленно закрыть город, – предложил Куни. – Но что, если кто-то из сторонников империи уже отправил голубя с известием о падении Пэна?

– Об этом я позаботился, – успокоил его Рин. – Жареные голуби – настоящий деликатес, в особенности если их правильно замариновать.

Куни рассмеялся:

– Как хорошо, что есть кому подумать за меня. Сейчас нам нужно как можно скорее передать весточку брату, Мата Цзинду, и попросить его без промедления прислать нам помощь.

– Жаль, что у нас не осталось воздушных кораблей, – вздохнул Кого. – Ты не пожелал, чтобы их охранял Луан Цзиа, и дворцовая стража их уничтожила.

– Я позабочусь, чтобы генерал Цзинду как можно скорее получил нашу депешу, – вмешался Рин. – У меня есть возможность организовать доставку так, чтобы его не перехватили имперские патрули.

Куни кивнул, довольный тем, что позволил Рину сохранить связь с преступниками.

– Однако вода, находящаяся далеко, не сможет погасить пожар, пылающий в доме, – обеспокоенно заметил Куни. – Как нам добиться того, чтобы сдавшиеся солдаты Пэна не обратили против нас свое оружие?

Рин Кода шепотом сделал предложение. Оно было жестоким и недостойным, Мун Чакри и Тан Каруконо тут же принялись возражать, и Куни уже собрался с ними согласиться, но неожиданно Кого Йелу поддержал Рина.

– Лорд Гару, вероятность, что имперские солдаты выступят против нас, очень высока, и мы должны сделать все, что в наших силах, чтобы сохранить достигнутое.

Однако Куни продолжал колебаться.

– Когзи, ты действительно считаешь, что мы должны купить верность имперских солдат такой ценой?

– Те, кому суждено стать великими, должны совершать великие поступки, в том числе и жестокие.

Доводы Кого встревожили Куни, но, поскольку он всегда прислушивался к мнению окружающих, согласился на план Рина, пусть и неохотно.

Пэн не зря считался столицей империи: густонаселенный, просторный (шестнадцать карет могли проехать по улицам бок о бок), великолепной архитектуры и с множеством разнообразных товаров на рынках, где можно было найти все, что душе угодно, – все это давало право так называться. Торговцы и авантюристы со всей империи делали огромные состояния у подножия императорского трона, и многие говорили, что лучше быть мышкой в Пэне, чем слоном в Экофи.

Среди сдавшихся императорских войск прошел слух, что им позволят разграбить Пэн, если они сложат оружие, – но при одном условии: они не должны убивать. Несколько самых дерзких солдат вышли на улицы, чтобы проверить истинность слуха. Люди Куни смотрели на них, но не вмешивались, и к полудню все казармы имперских войск опустели.

Солдатам дали полную свободу действий во всем городе. С горожанами Пэна обращались так, будто город был покорен, с той лишь разницей, что армия захватчиков состояла из солдат, поклявшихся его защищать. Имперские солдаты врывались в богатые особняки, которые во множестве украшали улицы Пэна, брали все, что им нравилось, и делали все, что хотелось, как с мужчинами, так и с женщинами, однако убивать не осмеливались. Впрочем, есть вещи, которые не многим лучше смерти.

В течение десяти дней улицы Пэна были подобны аду: целые семьи прятались в подвалах и содрогались, услышав крики тех, кому это не удалось. Безупречный город наполнился ужасом, людьми руководили алчность и страх.

Все это время армия Куни Гару оставалась во дворце, не участвуя в хаосе, воцарившемся на улицах, однако Кого Йелу взял несколько человек и отправился в Императорский архив, где хранилась перепись населения и сведения о налогах, а также другие документы, без которых невозможно управлять городом.

– Заприте двери и не позволяйте мародерам туда входить, – приказал Кого.

– Какое нам дело до старых свитков и бумаг? – удивился Дафиро и шепотом добавил: – Неужели именно здесь хранил император свои самые главные сокровища? Очень разумно спрятать их там, где никто не станет искать. Может… нам стоит заглянуть туда попозже?

Кого рассмеялся.

– Здесь мы не найдем ни золота, ни драгоценных камней.

– Значит, произведения искусства?

Дафиро был немного разочарован.

Нет, он знал, что произведения искусства могут быть ценными, но его не интересовали картины, если на них не были изображены обнаженные красивые леди.

– В некотором смысле политика – это высшая форма искусства, – назидательно ответил Кого. – Возможно, настанет день, и ты это поймешь.

Пока бывшие имперские солдаты неистовствовали на улицах Пэна, Куни постарался уйти от ужасов, которые он выпустил на свободу, и в одиночестве бродил по пустым коридорам дворца.

От его великолепия захватывало дух. Потолки в каждой комнате были не ниже пятидесяти футов. Стены украшали изощренный орнамент и золотая филигрань, а также бесценные картины и свитки с работами лучших каллиграфов, собранные со всех Шести королевств. На полу лежали шелковые и дамастовые подушки, набитые мягким пухом тысяч утят и тончайшей шерстью годовалых овец.