Королевский тракт

В сутках пути от Убайды, мое небольшое войско распалось на несколько «бригад» — в смысле отрядов, в которых можно было найти все имеющиеся под рукой рода войск. И конницу, и пращников, и тяжелую пехоту — первые несколько дней мы беспрепятственно жгли и захватывали пленных…

Когда местные пришли в себя — убии принялись сбиваться в более крупные отряды, устраивать засады и вообще — сопротивляться, а тамошние кланы и вовсе перестали отступать к топям, я решил не выдумывать ничего нового, и устроил им штуку похожую на ту, незамысловатую идею с освещенными засадами.

Где заранее укрытая пехота становилась «наковальней», а конница — «молотом».

И вот, спустя несколько дней после того налета на поместье, мы в полночь снова ждем сигнала от затаившихся впереди пращников…

…Вдруг — откуда-то справа раздались звуки местных волынок.

Тоже довольно противная штука. Особенно сейчас, когда я совершенно точно не заказывал концерта. Еще через мгновение загорелись факелы, ярко осветившие небольшой отряд местных аристократов всего в полукилометре от нас. Еще через пару минут, вражеские всадники медленно двинулись через подготовленное для будущей резни поле.

Конечно же, их никто не стал атаковать, хотя я на всякий случай и отправил гонца с таким приказом, раз уж засада раскрыта.

— Господин, что мы будем делать? — заинтересованно уточнил оруженосец, которому по должно полагалось тереться возле начальства.

— Ну а сам-то, как думаешь? — насмешливо переспросил я.

В это время группа благородных воинов выехала на поле, и молчаливо замерла примерно в его середине, словно бы сообщая о своей готовности принять любую судьбу.

— Они сдаются?

— Почти… Едь им на встречу, — прикинув, что сейчас не время для болтовни, я скомкал беседу. — И прихвати мой личный походный вымпел! Видишь, они не знают, с кем можно поговорить, но все равно готовы отдать себя в наши руки. Наверное, у них и правда есть что предложить…

Решив, что битвы сегодня уж точно не будет, еще через минуту я тронул коня в сторону скрытого неподалеку временного лагеря, не сказав больше ни слова. Воинам ничего не оставалось, как последовать за мной.

«…Да, а ведь мысль, что ловушка, установленная на крестьян, не обязательно сработает против воинов — была же! Хорошо, что все получилось именно так, без кровопролития…»

Договаривать мысль, что кровь при этом, скорее всего, была бы наша — как-то не хотелось…

Глава 15. Трудности перевоза

Южный Адоланд, первая половина дня

(30 мая)

Небольшой караван двигался с севера на юг по самой удобной и оживленной торговой дороге восточного побережья. Фактически — по началу главного сухопутного коридора общефризского значения. Естественно — «торгового коридора».

Но это в мирное время. Последние же два с половиной месяца купцы оставили эти места и, без всякого сомнения, сейчас они несли немалые убытки, но печалились по этому поводу далеко не все…

Так сложилось, что на перепродаже янгонских товаров богатели в основном самые крупные торговые дома. Даже не «акулы» — целые оптово-розничные «киты», напрямую созданные лордами Торгового Союза.

Вполне логично, что могущественные торговые дома могли добиваться самых больших скидок «у производителей», координировали цены между собой, отчего (в той или иной мере) контролировали и всю остальную фризскую торговлю на побережье.

По крайней мере, на всем протяжении «бронзового» пути — от неприступных владений семьи Квай Туу на востоке, и до Штормовых островов на крайнем западе Эйдинарда.

Все вроде как честно и правильно, но нюанс был в том, что входили в Торговый Союз лишь 14 из 27-ми — теперь уже точно самых богатых и влиятельных племени Центрального Эйдинарда (плюс, конечно, батавы, но они именно в этой схеме не участвовали). То есть питательной средой для Торгового Союза служила почти половина племен в центральных землях — в их собственном бывшем племенном союзе кинефатов, и весь запад побережья: а это еще 23 племени бывшего племенного союза тубантов.

На себя торговые лорды брали все переговоры и крупнооптовую торговлю, то есть снимали основные сливки с огромного потока товаров и денег. Нижестоящие семьи их племен, работали на подхвате — пристраивались к мелкооптовым потокам. Это тоже были очень-очень немалые деньги, но они позволяли поддерживать атмосферу любви и взаимопонимания дома, а значит, отдавать их было не жалко…

Перепродажа янгонских товаров — посуды, многих десятков тонн всяческой скобяной «мелочевки», а так же — слитков меди, бронзы и олова — все это приносило влиятельнейшим посредническим кланам лишь немногим меньше, чем участие в стратегических поставках фризского зерна перенаселенным канаанским городам (этим каждый хоть слегка самостоятельный правитель занимался уже сам).

Сложившееся положение, как это нередко бывает, приносило сказочные барыши богатым, и куда как сужало возможности для развития «бедных».