Королевский тракт

— Да, господин, по словам пленника, вчера с нашего — треверского — берега совершили набег, и частью захватили, частью пожгли корабли тулингов. Теперь у них нет флота, даже того небольшого, что был… — выжидательно замолчал парень, единственный из всего их лагеря, кроме самого Игоря, знавший какие именно вести с нетерпением ожидает ярл.

Но в благодарность ему досталось разочарование. Лишь слегка смягченное полусотней гельдов. Игорь не произнес ни слова, больше ни чем не выдав своего отношения к услышанному. Он молча отпустил помощника, хотя в душе ярла все так и пело…

…Как ни парадоксально, но проблемы у человека появляются обычно не из-за того, что он чего-то не знает, а как раз из-за того, что он в чем-то абсолютно уверен. Бывший землянин был совершенно уверен, что придумал отличный план, как оставить с носом врага, не дав ему разгромить в нынешней патовой ситуации одну или другую часть их армии.

Журналистика, кстати, вообще очень вредная для души профессия.

Ты про все читаешь понемногу, общаешься с кучей народу, репортеры — так те еще и ездят постоянно, смотрят очень многое вживую. В итоге куча обрывочных знаний в голове, вселяют убеждение, что ты у мамы самый умный и всегда знаешь, как лучше.

А потом, «бац!» — и вдруг выясняется, что это «некоторое» преувеличение.

И ты сидишь в нескольких днях пути за линией крепостей, гадая, что же там происходит, ведь здесь радиосвязи нет, а рисковать гонцами попросту опасно. И дело не в их жизнях, а в том, что гонять носителя секретов через владения врага — лучший способом, что называется «потерять все полимеры…»

Но теперь хотя бы за что-то можно было не переживать: план все-таки перешел на следующий этап. Враг больше не мог сорвать переправу прямо там, на реке.

«Да, следует ожидать и других новостей…» — подумал ярл, насмешливо игнорирую заинтересованное сопение подруги.

Глава 17. По воде аки посуху…

Предгорья Великого хребта — укрепленный лагерь убиев и тулингов

(29 июня)

Невероятным усилием воли ярл Фрудвард сдержал рвущуюся к мечу руку. Грудь убийского владыки жгли гнев и ярость, разъедало невыразимое горе, но магия имени, полученного при рождении, продолжала давать силы, и он все еще владел собой[99].

Эти смертельно опасные для окружающих желания сейчас было не скрыть, да он и не старался, и немолодой вестник, конечно же, без труда прочитал все это на его лице. Именно поэтому, почти не скрываясь, благородный тулинг облегченно перевел дух, и лишь потом позволил себе продолжить говорить.

— Мой господин, и все мы, скорбим вместе с тобой, мужайся!

— Это еще не все вести?

— Прости, ярл, но пленник поведал, что мужчин в тот день в плен не брали. Воинам объявили, что в Грисбурге они вершат месть за резню, что твои люди учинили при взятии замка Лагварт…

— Я был в своем праве!!! Они клялись мне в верности, а когда пришел спросить о ней, не стали открывать врат… — прорычал ярл убиев, снова заводясь.

— Я спешу лишь поведать тебе все, что услышал сам, — дипломатично уточнил тулинг.

— Ценю это… — устало обронил хозяин шатра, окончательно осознавший, что потерял две трети родни. — Продолжай, я слушаю тебя!

Первоначальная вспышка гнева и борьба с сопутствующими кровожадными желаниями, отняли чересчур много сил. Единственное, что сейчас продолжало занимать мысли ярла, это желание остаться одному, чтобы попытаться хоть как-то принять, окончательно осознать произошедшее, и наконец-то решить, как же ему быть дальше. Но было это невозможно, да и горе-вестник все никак не уходил.

— Мой господин поручил так же напомнить, что если теперь планы убиев изменятся, и совместно (выделил он голосом) намеченные шаги покажутся тебе неподобающе медлительными, он надеется лишь, что перед отъездом вы все же сможете обсудить их. Мой господин также напоминает, что вместе (снова выделил гость) ваши шансы отомстить куда выше… Еще раз спешу выразить тебе нашу поддержку!

Последнюю фразу чудом уцелевший посланник отбарабанил насколько возможно поспешно и, с многочисленными поклонами — для благородного фриза так фактически на грани приличий, — наконец-то покинул шатер.

Ближние хирдманы ярла и самые влиятельные вожди-знаменосцы убиев, все это время молчаливо дожидавшиеся ухода посланца давних союзников, но при этом все-таки чужака, разом загомонили. Не смотря на попытки сдерживать себя, никто не хотел ждать и ор в шатре стоял, как на сборище каких-нибудь пьяных бондов, загулявших на Празднике Урожая.

Все голоса призывали к немедленной мести, но одни видел такую возможность в атаке на армию ярла Ингвара, засевшую на их собственных землях. В основном это были вожди из Южного Адоланда, чьи мысли подогревало беспокойство о судьбе собственных семей, от которых они давно не получали вестей. Другие — рвались снова перенести войну на собственные земли треверов.