Королевство Акры и поздние крестовые походы. Последние крестоносцы на Святой земле

Как только Ричард добрался до Яффы, он поручил Онфруа де Торону, который лучше всех в его армии изучил арабов и к которому Ричард успел глубоко привязаться, поехать в Лидду, где командовал аль-Адиль, чтобы обсудить предварительные условия для перемирия. Но ничего не было решено. Аль-Адиль был искусным дипломатом и ограничивал стремление своего брата к заключению договора. Ему представилась прекрасная возможность проявить свои дипломатические таланты, когда в октябре к нему явились гонцы из Тира с вопросом, не примет ли он посольство от Конрада. Первым делом Ричард потребовал не что иное, как сам Иерусалим со всей территорией западнее Иордана и Святым Крестом. Саладин ответил, что Святой город является святыней и для ислама, а Крест он не вернет без ответной уступки. Несколько дней спустя, 20 октября, Ричард сделал ему новое предложение. Подобно всем крестоносцам, он восхищался аль-Адилем, которого европейцы звали Сафадином, и предложил отдать аль-Адилю всю Палестину, которой в настоящее время владел Саладин, и вдобавок в жены сестру короля — королеву Иоанну Сицилийскую, которая получит все завоеванные Ричардом прибрежные города, включая и Аскалон. Королевская чета будет жить в Иерусалиме, и христиане получат к нему полный доступ. Крест будет возвращен. Всех пленников с обеих сторон отпустят на волю, а тамплиерам и госпитальерам вернут их палестинское имущество. Когда секретарь доложил Саладину об этих предложениях, султан отнесся к ним как к шутке и со смехом согласился. Но вполне возможно, что Ричард был вполне серьезен. Королева Иоанна, которая вместе с королевой Беренгарией присоединилась к нему в Яффе, заледенела от ужаса, услышав об этих планах. Никто на свете не заставит ее выйти замуж за мусульманина, сказала она. Поэтому Ричард поинтересовался у аль-Адиля, не поразмыслит ли он насчет принятия христианской веры. Аль-Адиль вежливо отказался от такой чести, но пригласил Ричарда на роскошный пир в Лидде 8 ноября. Это был веселый праздник, и они расстались под взаимные заверения в любви и дружбе и оба получили друг от друга множество даров. Но в то же время Саладин у себя в лагере неподалеку принимал посла от Конрада, неотразимого Рено Сидонского, которому султан уже простил уловку с Бофором.

На следующее утро Саладин принял посланца Ричарда Онфруа де Торона. Он доставил новое предложение: признать аль-Адиля правителем всей Палестины, если христиане получат часть Иерусалима. Все еще была надежда устроить его брак с Иоанной, хотя Ричард признавал, что христианское общество было несколько шокировано этой идеей. Возможно, как думал Ричард, санкция папы римского заставит Иоанну передумать. Если же нет, то аль-Адиль может получить в жены его племянницу, Элеонору Бретонскую, которую, как свою подопечную, король мог выдать замуж без вмешательства папы. Когда все это будет устроено, Ричард вернется в Европу. Конрад выступил с менее сенсационной пропозицией. В обмен на Сидон и Бейрут он обязывался порвать с другими крестоносцами и даже предложил вернуть Акру мусульманам. Но на вопрос, поднимет ли он в самом деле оружие против Ричарда, его посол стал увиливать от ответа.

Саладин созвал совет, чтобы решить, с какой из франкских сторон продолжать переговоры. Аль-Адиль и другие эмиры выступили за партию Ричарда, возможно, не столько в силу какой-либо особой приязни к королю, сколько из-за того, что вскоре он должен был уехать из Палестины, тогда как Конрад, который всем им внушал некоторый страх, собирался остаться здесь навсегда. Предложения Ричарда были в общих чертах приняты, но свита Онфруа пришла в большое уныние, увидев как-то раз, как Рено Сидонский охотится вместе с аль-Адилем при очевидных признаках взаимного расположения. Аль-Адиль и в самом деле затягивал переговоры, пока не наступила зима. Тем временем между армиями случались эпизодические и беспорядочные бои. Однажды в конце ноября Ричард, отправившись на соколиную охоту, попал в засаду сарацин и был бы схвачен, если бы доблестный рыцарь Гийом де Пре не закричал, что он и есть король, и не был бы взят в плен. В тот день погибло еще несколько рыцарей, но, не считая этой мелкой стычки, примечательных сражений не происходило.