Королевство Акры и поздние крестовые походы. Последние крестоносцы на Святой земле

Барле и его сторонники связались с Фридрихом еще до его прибытия в Лимасол 21 июля 1228 года. По их совету он сразу же вызвал Жана Ибелина к себе на встречу вместе с сыновьями и юным королем Кипра. Друзья Жана предостерегали его, ссылаясь на слухи о вероломстве Фридриха, но Жан был храбр и учтив. Он не станет отвергать приглашения сюзерена Кипра. Когда Жан прибыл к императору с сыновьями и королем, Фридрих встретил его с почетом, называл дядей и щедро одарил. Ему велели снять траур, который он носил по своему брату Филиппу, и прийти на пир, устроенный в его честь. Но на пиру солдаты Фридриха зашли и встали за спиной каждого из гостей с обнаженными мечами. После этого Фридрих потребовал от Жана отдать бейрутский лен и все доходы от Кипра, которые поступили со времени смерти короля Гуго. Жан ответил, что Бейрут пожаловала ему сестра, королева Изабелла, и он будет защищать свое право на него перед Высоким судом Иерусалимского королевства. Что касается доходов, то Филипп, равно как и он сам, отдавал их регентше, королеве Алисе, как то и следовало по справедливости. Фридрих стал открыто ему угрожать, но Жан твердо стоял на своем. Он не допустит, заявил он, чтобы о нем говорили, будто бы он отказался помочь императору в крестовом походе, но не нарушит законов острова, даже если его за это убьют. Фридрих, с которым было всего около трех-четырех тысяч солдат, не рискнул пойти на открытый конфликт. Он потребовал оставить у него в заложниках двадцать дворян, включая двух сыновей Жана и самого короля, и чтобы Жан отправился с ним в Палестину. В ответ Жан и кипрские дворяне признали Фридриха сюзереном Кипра, которым он и являлся, но не регентом — ибо по закону регентшей была королева Алиса, а также регентом, но не королем Иерусалима, ибо к тому времени стало известно, что Иоланта умерла, и королем стал ее новорожденный сын Конрад.

Император между тем созвал на Кипр главных правителей Утремера. В августе с материка прибыл сеньор Сидона Балиан с контингентом войск, а вскоре после этого — Гвидо Эмбриако из Джебейля, который не любил Ибелинов и у которого Фридрих, как Леопольд VI Австрийский за несколько лет до того, занял крупную сумму денег. С этими подкреплениями император пошел на Никосию. По дороге к нему присоединился Боэмунд IV Антиохийский. Жан Ибелин благоразумно удалился в замок, который греки называли «Пики-близнецы», Дидими, а франки — Дье д’Амур, «Бог любви», а сегодня мы зовем замком Святого Илариона. Туда же он уже успел отослать женщин и детей с большими запасами провизии. По феодальным законам, во время регентства баронов нельзя выдворить из замков, вверенных им покойным монархом. Фридрих не хотел попирать закон. Ему не терпелось двигаться дальше, в Палестину. Балиан Сидонский, племянник Жана, видимо, выступал в роли посредника. Стороны договорились, что король принесет вассальную присягу императору и что все киприоты поклянутся ему в верности как сюзерену. Регентшей признавалась только Алиса, но Фридрих получил право назначить бальи для управления страной, а Жан должен отправиться в Палестину защищать свое право на Бейрут перед Высоким судом. Все заложники будут отпущены на свободу. На таких условиях, после того как все поклялись хранить мир, император 3 сентября отплыл из Фамагусты в сопровождении короля, Ибелинов и большинства баронов Кипра. Амори де Барле остался на посту бальи при помощи Говена де Шенеше и других своих друзей[42].

Фридрих также предложил Боэмунду принести ему присягу за Триполи и Антиохию. Боэмунд сразу же сделал вид, что у него нервный срыв, и тайно ускользнул домой, где на удивление быстро пришел в себя.