Королевство ангелов

Да, у Делии раньше, кроме Солии, не было настоящих друзей. Она с улыбкой на лице общалась со многими молодыми людьми, находила общие темы для разговора, но ей чего-то не хватало в этих людях. Поэтому малышка Делия, как и ее старшая сестра, никогда ранее не знала прелестей истинной дружбы. Однако отличалась она от Солии тем, что у нее никогда не было настоящих дружеских отношений с кем-то. Граф был не в счет, он ведь был ее учителем музыки, а любой учитель, как известно, должен стать для своего воспитанника лучшим другом. Против педагогической этики не пойдешь. Хоть Шейден и считал Делию своим другом, роль учителя в его жизни по отношению к ней была превыше всех остальных ролей.

– Это так неловко. Они меня не знают, ждут твоего приезда, а приеду с тобой я. Ну, не знаю, Делия. Я могу только все испортить. – Упорствовала Киримия, считая, что ее подруга слишком печется о ней.

– Даже не думай об этом. Мои родные очень гостеприимные люди. Они любят гостей. Ты же для них станешь особенной гостью. Так что?

И все же девушка не решалась, находя бессмысленные отговорки. Однако Делия была так убедительна, что Киримия сама не заметила, как согласилась на ее предложение.

– Я познакомлю тебя со своей сестрой, матушкой и отцом. А, еще и с графом. – Делия замолчала; она не хотела произносить это имя, вообще не хотела упоминать об этом человеке, но он словно управлял ею на таком расстоянии.

– Граф? Кто это?

– Жених моей сестры, – без интереса ответила Делия, распахнув двери балкона.

Учителя для нее больше не было, остался только граф, партия Солии.

– А что это за человек? Не все графы хорошие. Знаю сама. Поэтому и спрашиваю.

– Не знаю, Киримия, сама не разобралась. Но сестре моей он нравится. Надеюсь, не разочарует ее. А то это разобьет сердечко Солии. Этого я не хочу.

Глава 14

Холодный ветер обжигал лицо юного садовника. Он уже час стоял на улице и пытался проветрить свои мысли, голову. Он и Ивент потратили много времени на поиски сведений о семье Ольдер, но так ничего и не нашли. Это огорчило Мильвена, ведь он не мог и не хотел всей душой подставлять Делию. Раз она сказала ему отыскать документы, зацепки, он обязательно должен был это сделать. И он был уверен, что сделает, выполнит это поручение, но сейчас понимал свою ничтожность. Но ведь это не зависит от него, так ведь? Не он хранит историю этой погибшей семьи, не он скрывает документы о том страшном пожаре.

Но переубедить его в своей невиновности было уже невозможно. Он точно знал: Делия будет им огорчена. Но оставит ли она дружбу с ним? Юный садовник очень сильно переживал из-за этого и надеялся, что девушка сохранит свои теплые чувства к нему. Только благодаря им он мог существовать в этом грузном, огромном поместье, в котором он чувствовал себя без нее одиноким и таким беззащитным, что иногда, когда Делия несколько дней не навещала его, он хотел кричать от своей потерянности, заявить всему миру о терзающей его боли.

Душа Мильвена была робка и чиста. Это был не тот парень, который всегда отличался своей мужественностью и силой, решимостью. Он был другим, и это всегда его задевало. Смотря на других сверстников, он тайно завидовал им, хотел быть похожим на них хотя бы чуть-чуть, чтобы Делия наконец-то его заметила не только как верного друга и соратника. Ему это нужно было, как глоток свежего, чистого воздуха.

Но он не был таким. Никогда не был и не мог быть. Такое слабое, почти что женственное тело не могло принять на себя обязанности мужского тела, которое в тысячу раз было проще, чем у нашего наивного садовника. Да, мы с вами видим его неким ребенком, который старается увязаться за своей защитницей, заявляя себе, что именно он защищает ее, а не она его. Но все, конечно, было далеко не так.

Он винил себя в малейшей оплошности, даже если сама Вселенная что-то не желала давать часто капризной девушке. Но Мильвен за это проклинал себя, считая, что может стать новым миром, смыслом жизни, почвой под ногами, если хотите, нашей нежной Делии. Он бы так и корил себя, уничтожал внутри, если бы не крик Ивента. Голос мужчины был радостным, живым и наполненным бьющей энергией.

Миллиал, высунувшись в раскрытое окно, оповестил Мильвена о приятных вестях:

− Господин садовник, − ликовал он, тряся в руке какую-то бумажку; за свое пребывание в особняке Штокс Мильвен уже привык к такому ироническому обращению со стороны адвоката, который совсем не хотел его обидеть таким образом, просто Ивент старался уважать всякого человека, считая его равным себе, ну, и конечно, он не мог немного не поиздеваться над склонностью парня обращаться к нему на высоких нотах, принятых в дурном, как он сам выражался, обществе, − хорошо, что Вы не ушли далеко. Далеко в себя. Поднимитесь ко мне. У меня есть кое-что предельно интересное! Вам точно полегчает.

Молнией забежав в особняк, едва не сбив еще с сильных ног дворецкого Джейса, Мильвен представлял, как любимая Делия благодарит его за проделанную им работу и это усердие, которое было достигнуто не без послушания.