Королевство ангелов

− Что Вы нашли? Что же? Ивент, молю, не томите! – Садовник стал осматривать рабочий стол хозяина особняка, на котором быстро распространился стихийный беспорядок. А ведь Ивент любил, когда все было по полочкам, но сейчас ему было не до таких честолюбивых формальностей.

Перед глазами юноши мелькнула бумага и легла на стол, прямо ему под руки.

− Одно единственное письмо, господин садовник. Мои архивы сохранили только его. Не понимаю, как у такой богатой, значимой в обществе семьи, да притом с великими корнями, не осталось официальных документов. Но я точно помнил, что как-то ко мне приезжал сам граф Ольдер с важными юридическими делами. Бумаг должно было быть много! И я не понимаю, куда они могли так запросто исчезнуть из моего архива. Видели замок, который висит на двери в комнату? Так вот! Какой черт пробрался туда?

− Вы точно уверены, что никому не передавали документы? И странно, что граф обратился со своими делами в другой город, к Вам. Не понимаю. Ведь он мог спокойно решить свои проблемы в Горден-Хейле. Слышал, в то время это был славный городок с хорошими адвокатами.

− Ох, Мильвен, я и сам тогда не понял его намерений. Он лишь сказал, что искал именно меня, и никто другой больше не мог ему помочь. Тогда я не особо интересовался его причиной обратиться ко мне. Я плохо знал этого человека, так плохо, что… А! Господин садовник! – Ивент воскликнул, подняв указательный палец вверх; так он делал всегда, когда в его голову, частенько запудренную дурманом коньяка, проникала идея, либо какая-то шокирующая его новость, с которой он как можно скорее стремился с кем-то тут же поделиться. – В тот день, кажется, девятого ноября, если я не ошибаюсь, граф Ольдер приехал ко мне, чтобы составить завещание. Понимаете? Ну, Мильвен, завещание. Графу-то было тридцать семь лет, и он был в прекрасной форме. И тут – завещание! Тогда я не обратил на это внимания, но сейчас понимаю. И дело в том, что оно-то и пропало из моего архива.

− Если он действительно писал завещание, то все имущество он завещал своему единственному сыну Вальяму? Вспомните, прошу Вас, господин Ивент. Это может нам очень помочь понять причину пропажи завещания.

− Ну, что я могу вспомнить, − промямлил Ивент, опустившись в свое кресло; его задумчивое выражение лица могло говорить только о глубоком погружении в свои мысли, которые у дядюшки сестер были на тот момент спутаны; его взгляд был направлен на своего коллегу по поискам пропавшего завещания, но его глаза совершенно не видели юношу, они точно смотрели через него. Это заставило Мильвена неловко себя почувствовать, ведь в его понимании Ивент прямо сейчас смотрел на него в упор, словно что-то требуя. – Это был обычный ноябрьский вечер, − медленно протягивал слова он, − было холодно. Человек постучал в мою дверь, и Джейс поспешил открыть ему.

Мильвен хоть и был напряжен от медленного хода мыслей Ивента, но перебивать его не смел. И дело здесь было вовсе не в его положении в обществе. Он прекрасно понимал, что Миллиал выстраивает цепочку событий, которые наверняка помогут ему что-то вспомнить очень важное для их внезапного расследования.

− Граф Ольдер был спокойным, рассудительным человеком. И он был широко известен благодаря своему древнему роду. В тот вечер он попросил меня оформить его завещание по всем правилам и сохранить его. Но странным мне тогда показалось то, что имя наследника он не указал в письме.

− Что? Как это может быть? Завещание без завещания? – не выдержал Мильвен и вмешался в ход мыслей Ивента.

Худощавый мужчина как будто получил пощечину, но ее причиной стали не сдержанные слова молодого человека, а какая-то мысль, к которой он так долго шел.

Каким-то неуклюжим способом поднявшись из-за стола, он заходил по комнате кругами, что-то ворча себе под нос невнятное, тугое и пугающее нашего садовника. Когда он внезапно остановился, замерев на месте, у огромного окна, Ивент обернулся в сторону Мильвена. Его глаза пылали, как два горящих уголька.

− Не совсем. Прошу прощения, я немного не так выразился. В тот вечер, господин садовник, граф Ольдер завещал все свое имущество: родовое поместье в Горден-Хейле, антикварные семейные ценности и заслуги семьи, в том числе ее авторитет, Сельвену Ажервану.

Мильвен едва стоял на ногах, услышав слова этого человека, который впервые казался ему призраком, принесшим не то дурную, не то славную весть.

Попятившись спиной к стене, юноша упал в мягкое старенькое кресло и долго не мог ничего сказать. Однако через какое-то время он подскочил с места и бросился к адвокату:

− Как граф мог завещать всю свою жизнь, жизнь своего рода моему отцу, который был простым садовником? Как, господин Ивент? Я не поминаю этого. Это правда? Вы не могли ошибиться, что-то перепутать?