Королевство Изгнанных

Он отпустил мне грехи. Очистил. Я была чиста. И достойна того, чтобы принадлежать ему.

«Мой». Миад замурлыкал, уткнувшись носом в мою грудную клетку. Он был моим. Я медленно обхватила его морду правой рукой. Эмблема розового дерева взорвалась. Корни деревьев ныряли к моим пальцам, а ветви тянулись к ключице и шее.

Запустив пальцы в его шерсть, я подавила счастливый крик. Я сделала это. И никто другой. Не очередной Заклинатель. У меня была тварь, достойная члена Совета Заклинателей.

Я перевела взгляд на Нока. Он с ужасом уставился на моё раненое плечо. Его взгляд метался с Миада на моё лицо и обратно. Тени, ослабленные силой Гранди, тщетно пытались добраться до меня. Они рассеивались и преобразовывались, медленно двигаясь по джунглям, так и не достигнув своей цели.

Эмоции душили его голос.

— Ли…на.

Всё внутри меня затрепетало.

— Всё в порядке.

Кивнув в сторону твари, я отозвала Гранди. Он заскулил в ответ, издав грубый стон, как будто два камня скребли друг о друга. Его сила иссякла, и теперь Нок бросился к нам, разрезая свою руку и призывая кровавые клинки в мгновение ока.

Он нацелил их на моего драгоценного зверя.

— Слезь с неё.

Миад зарычал, покровительственно нависая надо мной. Едва уловимый намёк на его вес заставил моё тело запротестовать, и я вздрогнула. Выскользнув из-под твари, я прижала левую руку к груди.

— Нок, всё в порядке. Я в порядке.

Он сжал челюсть.

— Ты чуть не умерла.

Калем, Кост, и Оз медленно поднялись, отряхнули грязь со своей одежды и направились к нам.

— Нет, я не умерла, — я прислонилась к боку своей твари, не обращая внимания на резкий укол боли. — Но если я не получу кое-какие из тех бинтов, что мы упаковали, у нас может возникнуть другая проблема.

— Ты невозможна! — кровавые клинки задрожали, а потом взорвались внезапной вспышкой дождя. — Ты хоть представляешь, на что это было похоже?

Я съёжилась быстрее от его слов, чем от боли в плече.

— Нок, успокойся. Правда, я в порядке.

— Ну и слава грёбанным богам за это, — не сказав больше ни слова, он умчался в джунгли.

Тени клубились вокруг него, облизывая его одеревеневшее тело и унося его в темноту.

При виде этого у меня защемило сердце. Я не знала, что с этим делать. Почему он отреагировал так резко?

— Мне очень жаль. Вряд ли бы он бездействовал, даже если бы я попросила.

— Наверное, ты права, — Кост сплёл пальцы в перчатках. Руки напряглись, как будто он делал это, чтобы не задушить меня. — Но это не значит, что ты поступила правильно.

— Я пойду за ним, — Калем последовал за Ноком в темноту.

— Ты тоже иди, — Кост склонил голову в сторону Оза. — Одним неверным замечанием Калем может случайно вывести Нока из себя, а это последнее, что нам сейчас нужно, — он снова перевёл на меня свой жёсткий взгляд. — Мы скоро встретимся.

Оз покачнулся на месте, беспокойство исказило его лицо.

— Хорошо, только поторопитесь.

Тёмные щупальца поглотили его, и он исчез.

Кост опустился на колени рядом со мной, и моя тварь издала низкий предупреждающий рык. Кост невозмутимо приподнял бровь.

— Я не хочу причинять ей боль, — Миад фыркнул, а затем встряхнул своей пернатой гривой.

— Он меня защищает. Это займёт некоторое время, — сказала я. Глядя мимо Коста, я заметила брошенную сумку на краю джунглей. — Бинты?

— Феликс наложит повязку, но рана глубокая. Сначала надо её почистить, — он встал и отошёл к сумке, и стал рыться в её содержимом. Захватив с собой прозрачную стеклянную бутылку и тряпку, он вернулся. — Алкоголь. Не самый хороший.

— Кост… — я с трудом подбирала слова.

— Просто скажи мне, почему, — его слова были хриплыми.

Ловкими пальцами он откупорил бутылку и сунул в неё конец тряпки. На секунду перевернул её вверх дном.

— Что почему?

Он стиснул зубы.

— Почему ты решила встретиться с этой опасностью в одиночку?

— Потому что так надо было. Требуется укрощение…

— Это чушь собачья.

Он смерил меня взглядом, одновременно прижимая тряпку к моей ране. Я вскрикнула от внезапного укуса, и Миад зарычал. Свободной рукой я погладила зверя по морде. Он присел на корточки и стал наблюдать, не сводя настороженного взгляда с Коста.

— И с чего это вдруг чушь собачья? Я должна была подойти к нему одна. Другого выхода не было.

Кост вонзил ткань глубже, и я зажмурилась. Я открыла глаза только тогда, когда его бурлящие слова ранили сильнее, чем ожог.

— Потому что ты могла бы нам сказать. Ты должна доверять нам.

— Доверять тебе? А не ты ли на днях сказал мне, что ненавидишь меня.

Обида тяжело легла мне на душу.

— Я ненавижу, что ты подходишь. Я не ненавижу тебя, — давление на мою рану уменьшилось, а вместе с ним и острота его взгляда. — Я хотел, чтобы это был я. Но нельзя вставить неправильный фрагмент в картину, если его там не должно быть.

Мой ответ умер. Я боролась с его признанием, не зная, что ответить. Что я вообще могла сказать? Прости? Это казалось таким пустым и бессмысленным по сравнению с любовью, стоящей за его словами. Тем не менее, он продолжал говорить болезненно низким голосом: