Королевство на грани нервного срыва

– Пошел вон, – зарычала бабка Катарина этаким ураганом на «клопа». – Герцогине повязки менять буду, переодевать буду, а уж когда она тебе погляденцию назначит – ее, матушки, дело. Вон, говорю, вон!!!

И ведь вымелся «клоп»-то. Бабка Катарина дверь за ним крепко захлопнула, да еще и на три оборота ключа заперла. Выдвинула возле кровати старинную ширму, словно загораживая нас этой второй линией обороны, и тут мы наконец смогли познакомиться друг с другом без свидетелей.

Бабка Катарина выглядела как женщина-дуб. При этом движения ее были невероятно грациозны, легки и невесомы – когда она этого хотела и когда не было лишних свидетелей. Она ласково улыбнулась мне, подмигнула, я ответила, и на душе у меня словно май в февруарии возник.

– Давай-ка, мать, обихожу тебя, – и моя личная медведица легко вскинула меня на необъятное левое плечо. Пока я там изумленно отвисалась, она ловко перестелила постель, потом аккуратно усадила меня на банкетку, раздела, протерла тело необъятными же влажными салфетками с ароматом голубого пажитника (ох, хорошо! Ох, бодрит!), перебинтовала раны, надела роскошную сорочку, нежную, как взбитые сливки, и сунула меня под одеяло, как сосиску в тесто. Принюхалась:

– Да, горшок и впрямь не меняли. Нахалки.

– Да это ладно, – залилась краской я. – Я сама не хочу, чтоб они тут болтались, мне лишние глаза-уши ни к чему.

– Лишних теперь у тебя не будет, герцогинюшка. – Бабка Катарина принялась водить руками вдоль моего тела. Я пригляделась – от рук ее исходило волновое свечение незнакомого мне спектра. – Это я тебя сканирую да и защиту навожу.

– С-сканируете?!

– Тихо лежи. Теперича я буду твоей личной горничной. Беда пришла в замок. Не с колдовством, а со следователями этими. Хорошо, что внучка моя меня вовремя сюда бельевщицей взяла. Паучиха страшна. Непроста. Не такая, как все эти инсектоиды. Видела я ее. Выродок она.

– Кто?!

– Ну ты что, совсем дикая? Мозг у нее человеческий и разум-интеллект соответственно. И при этом паучий норов. Дело ее – не столько здесь следствие вести, сколько тебя подставить под королевский приказ.

– Какой?!

– О сожжении ведьмы, уничтожившей великого поэта. Этот приказ уже есть. Надо только ведьму найти. И король хочет, чтоб этой ведьмой была ты. И почти все королевство тоже хочет.

– Но тогда что им мешает?

– Тебя вдруг очень поддержали королевства, которые давно точат зуб на Старую Литанию. Литания в долгах, люди закабалены банками и ростовщиками инсектоидов, творится беззаконие, потому что нет конституции. То есть по мировым меркам мы – нищая, наглая, голодная и беззаконная страна. С остатками былых природных богатств. И нас хотят сожрать вместе с этими богатствами. Все якобы просвещенные конституционные монархии. Там давно отменены казни, нет охоты на ведьм и вообще цивилизация. И оружие, очень неплохое. Этим оружием грозят нашему королю, намекая на то, что если он хочет жить в цивилизованном Объединении, хочет получать кредиты и прочие конфетки, он должен написать конституцию и прекратить охоту на ведьм. А тут гибнет гений. И все в Литании думают, что его сгубила ведьма-жена. И короля предупреждают умные дипломаты: если загорится костер Люции Монтессори, в нем сгорит вся Литания. Вот тебе краткое освещение нашей и мировой политики.

– Но откуда вы все это знаете? – ахнула я, подавленная столь серьезными проблемами.

– Смена всех, – одними губами прошептала бабка Катарина.

– Д-даешь молодежь! – ошалело ответила я. – То есть тайное общество Сопротивления против насекомых существует? Я же прикалывалась, когда говорила об этом!

– Общество существует. И давно. И Центр есть. И ты вряд ли удивишься, рыбонька, когда узнаешь, что именно я глава Сопротивления.

– Как же мне тогда вас называть?

– А зови Бабулькой.

– Погодите… А Сюзанна?…

– Она знает обо всем. Просто сейчас она с Оливией. На всякий случай. Прислала меня к тебе. Я вот только задержалась, защиту ставила от ненужных глаз и ушей. А тут клоп этот. Ну что, готова его принять? Помни – ты очень больна. Говорить будешь из-за ширмы и в моем присутствии. Ага?

– Ага.

Бабулька поцеловала меня в лоб – сразу прошел шум в ушах и освежилось сознание! – и, имитируя тяжелую походку, пошла открывать дверь.

– Ну, – я услыхала из-за ширмы приглушенный рык. – Заходи, прыщ. Госпожа позволяет тебе говорить. Хотя я бы тебя прям сейчас на правеж к рыцарям герцога отправила!

– Вы не очень-то! – проскулил «прыщ». – Я здесь на законных основаниях! Идите себе, а я поговорю с ее светлостью!

– Как же-сс! – прошипела Бабулька. – Только при мне. Герцогиня так велела. А вдруг ты ее прикончить собираесси? Обдристок!

Тезаурус у Бабульки – просто восторг и упоение, нам с Оливией не угнаться. Чтобы подавить хохот, я закашлялась и слабым голосом сказала:

– Бабулька, кто там?

– Матушка, твоя светлость, помощник королевского следователя погляденции просит. Можа, выгнать яво?

С диалектами у Бабульки тоже все в порядке. Шикарно. Обожаю старинные литанийские деревенские диалекты.

– Оставь. Пусть представится по форме и не забывает, что я еще очень больна.

– Слыхал?!