Королевство на грани нервного срыва

А вообще, все напрасно боялись сложностей с кухней – гости все привезли с собой, показали, как приготовить или даже приготовили сами. Землянин, правда, сказал, что прибыл на халяву и хочет винегрета и жареных кур. Куры в замке имелись в достаточном количестве, клетка с квохчущими затворницами стояла у стены. И тут младший поваренок увидал, что стена становится какой-то текучей, а в полу появилась крутящаяся воронка.

– Ой, – сказал поваренок.

Из дырки высунулась рука, смуглая, волосатая, в золотом браслете и с железной литровой кружкой:

– Нам только водички попить!

– Ой! – взвизгнули теперь уже все.

Из вихрящейся воронки в полу на кухне образовалась целая орава мужчин, женщин и детей разных возрастов. Все они были смуглы, одеты в яркие наряды, пахли лошадьми и поддельными духами. Очи их сияли, как янтари, и, видимо, обладали особым гипнотическим действием.

– Вы кто? – грозно спросил шеф-повар, схватив мясницкий нож. – А ну возвращайтесь в свою дырку!

– Добрый человек, зачэм ругаэсси, зачэм нож! Мы бродячие артисты, кабаре «Черная жемчужина». Мы космические цыгане, кочуем, гадаем, мал-мало зарабатываем, старые звездолеты берем, на запчасти продаем. Покормите нас, а то два месяца не мывшись и переночевать негде.

– Мне такие типы незнакомы, – мрачно сказал шеф-повар.

– А вот наш ромалэ-барон Иванко Сокол.

– Барон Иванко Сокол, – гордо отрекомендовался высокий, чернобровый, черногривый и одетый во все черное красавец. Шляпа у него размером напоминала блюдо для канапе и по тулье была повязана алой лентой.

– Послушай, дарагой, – заговорил барон. – Нам много не надо. Мы по всем галактикам кочуем. Накормите нас, напоите, а мы вам за это споем-спляшем, на картах погадает наша старая Нэнэ.

– Хозяйку уже оповестили? – спросил шеф-повар.

– А вот и я! – ответила я ему. – У-у, какой у нас здесь контент образовался. Это вы знаменитые цыгане Иванко Сокола?

– Барона Иванко Сокола!

– А, барон, вот и вы, рада видеть. Вы, значит, через континуум шли… Давайте договоримся сразу: у нас тут поэтический фестиваль о мире и дружбе. Поэтому столовое серебро воровать не надо. Располагайте ваши шатры где хотите, еду выбирайте согласно рациону и развлекайте гостей. Будете хорошо себя вести – уйдете с честью и подарками, а нет – я вас достану, у меня руки длинные.

На что все сказали:

– Обижаешь, хозяюшка, мы люди честные, нам чужого добра не надо!

Я увела компанию в малую столовую, приказав подать им отдельный обед и выпивку. Мне было сейчас не до них. Через десять минут закончится первый день выступления героев фестиваля, после чего я должна произнести соответствующую речь и объявить результаты жеребьевки. Назвать победителей и пригласить их в Хрустальный дворец на праздничный ужин. Хрустальный дворец охранялся, но в связи с цыганами охрану я удвоила.

Я вернулась в зал поэтов. На сцену как раз всходила хрупкая девушка-гуманоид в белом платье. Сопровождал ее тоже гуманоид, в черном костюме и с гитарой в руке. Значит, девушка будет петь – приятный аккорд для завершения первого дня фестиваля.

И она запела:

Как легко закрываются веки,
Как из рук высыпается стих.
Я жила в термоядерном веке,
Я жила в умирающем веке
И не видела разницы в них.
Те же были дома и заборы,
Те же лужи и та же тоска.
И душа уезжала на «скорой»,
Белым пальцем крутя у виска.
Я не знала, зачем я и кто я,
Я умела совсем ерунду.
Я не знала любви и покоя,
Видно, их я совсем не найду.
Я не смею просить об отсрочке,
Если только на время письма.
Как легко рассыпаются строчки,
Как обрезанные ноготочки,
А за ними – забвенье и тьма.

Она допела, и все просто встали в благоговейном молчании, не потому что стихотворение было уж каким выдающимся, а потому что девушка эта была воплощенные страдание и скорбь. Она взмахнула руками, и под потолком замелькали белые бабочки.

– Прощайте, – сказала девушка.

Гитарист забросил гитару за спину и бережно поднял на руки невесомое создание.

– О Стелла Марис, молись о нас, бездарных, – услышала я рядом чей-то шепот.

Я повернулась. Это был рагноид – бледно-сиреневый, моего роста, с огромными глазами. Его галактика в противовесе – пришлось ему по мирам поболтаться.

– Вы знаете поэтессу? – спросила я.

– Стеллу Марис знают все поэты. Ведь она умершая звезда, но свет ее вместе со стихами все еще идет к нам. Она появляется внезапно и так же внезапно исчезает. Это хорошо, что здесь была Стелла Марис, она осенила всех благословением и послала удачу.

– Мне приятно встретить такого знатока.

– О, что вы, это я должен выказать почтение…

– Люция Монтессори, владелица всей этой красоты.

– Орви эт Урби, кластер Рагноида…