Королевство на грани нервного срыва

– Нет, никогда. Я вижу тебя перед собой постоянно, и от этого мне легче работается. А еще замечательно, что вы с Оливией перестали брить головы. У тебя такие прекрасные волосы. Тиара с фатой будет на них смотреться просто великолепно.

– А у меня еще нет свадебного платья!

– Но милая, нам отпущено всего три месяца! Пора готовиться к свадьбе! У меня так давно готов парадный костюм. Меня снабдил им мессер Софус.

– Все, тогда я тоже что-нибудь придумаю.

– Не что-нибудь, а лучшее платье во Вселенной.

Лучшее платье во Вселенной! Легко сказать. Раздобудешь, а потом тебе кто-нибудь войну объявит из зависти.

С проблемой свадебного платья я обратилась к Хелене. Она так увлеклась шитьем и рукодельем в своей новой жизни, что уже половина населения нашей колонии ходила в ее роскошных нарядах.

– Хелена, – сказала я ей. – Мне нужно свадебное платье.

– Ну наконец-то, – прикусила нитку Хелена. – Вообще-то не тебе одной. Тут такой романчик намечается.

– Моя сестра и Рутбис?

– Вот-вот. И еще один сюрприз.

– Хелена, я могу на тебя положиться?

– Само собой. Кстати, зайди к кружевнице Хельте – она такие кружева плетет. Закажи у нее штуку валансьенских кружев – это будет на отделку платья.

Я все сделала как велено. И окунулась с головой в предсвадебные хлопоты, от которых просто разрывалась. Обед будет? Будет. Значит, надо меню. Какая карта вин? Где нас будут венчать? И главное – кого приглашать на свадьбу? Конечно, у меня нет врагов, но всю нашу колонию разве посадишь за стол?

Чтобы отдохнуть, я приходила к Оливии. Мы метали дротики в бочку, Оливия читала мне стихи своего отца, мы курили кальян, а однажды…

Оливия прочла мне свое стихотворение.

Повторяю.

Оливия.

Сочинила.

Стихотворение.

Девушка, презиравшая поэзию и поэтов!

Зачарованная росою
И в венке из пастушьей сумки,
Я на черной доске рисую
Бледно-розовые рисунки.
Ни к чему совершенство линий,
Здесь простая легкость важнее.
Вот звезда в сердцевине лилии,
Может быть, я сияю с нею.
Зачарованная росою,
Жизнь пройдет с золотой косою,
И распахнутые созвездья
Вновь сомкнутся легко и сонно.
Всем обещана здесь Тебе я.
И Тебя я благословляю.
И сомкнутся цветки кипрея,
И звезда взойдет золотая.

– Это потрясающе! – воскликнула я. – Но кому ты посвятила это стихотворение?

– Всему Сущему. В благодарность за то, что живу. Мой отец никогда никого не благодарил за свой талант. Да и взял он его силой. А ко мне – само пришло.

– Значит, ты настоящий поэт!

– Но это не значит, что я буду придумывать вам свадебную оду.

– Я не смею об этом думать. Оливия, это так утомительно – готовиться к свадьбе. Ты знаешь, какой длины плотники сделали стол? Ужас. А у главного повара такое лицо, словно я ему первый враг. Наверно, из-за количества салата оливье, которое ему придется приготовить.

Дни шли, валансьенские кружева пришивались к рукавам и подолу, ткалась легчайшая фата, из золота отлили свадебные короны и однажды утром я проснулась и поняла, что сегодня моя свадьба.

– Ой, – сказала я. – Вот до чего дожила.

Явились Хелена, Оливия и Людмила, принялись кричать, что я совсем не готова, и стали лепить из меня невесту. Они суетились, роняли какие-то шпильки и плечики, пластины для корсажа и флердоранж, но вдруг все стихло и меня подвели к большущему зеркалу:

– Смотри, какая ты у нас невеста!

Я смотрела во все глаза. В этом эфемерном создании, сплошь укутанном фатином и кружевами, я едва узнавала себя. Но это было ужасно красиво.

– Ой, девочки, – сказала я, начиная реветь, – ой, спасибо.

– Не смей реветь! – немедленно заорала Оливия, – Иначе мы все тоже, и у нас тушь потечет. Так. Что еще мы упустили? Букет невесты! Вот, держи.

Это был самый красивый букет, который я только видела за свою жизнь. На веточках из золотой проволоки крепились алмазы и сапфиры, сверкающие, как маленькие солнца.

Подруги, естественно, тоже переоделись в свои официальные наряды. И сияющим строем мы пошли к священной арке, где нас уже ждал жрец Окойи, чтоб благословить брак. Ну и конечно, там стоял Маттео, невероятно красивый в белоснежной пышной рубашке, узких бархатных брюках и алом шарфе.

Мы встали рядом.

– Возлюбленные мои! – басисто начал жрец Окойи. – Мы собрались здесь, чтобы выяснить, правда ли эти юноша и девушка настолько рехнулись, что хотят стать мужем и женой. Хотят постоянно мозолить друг другу глаза, рожать пищащих и писающих малышей, обрасти бытом, вместе стареть, болеть, переживать за все. Я думаю, они сейчас разбегутся.

– Нет, мы не разбежимся!

– Точно?

– Точно.

– Точно-точно?

– Да!

– Точно-точно-точнехонько?

– Воистину так.

– Ну и Все Сущее с вами. Объявляю вас мужем и женой. Можете поцеловаться. И давайте уже выпьем и закусим.