Королевство на грани нервного срыва

Маттео я обнаружила на верфи, где он вместе с другими мужчинами крепил шпангоуты первого корабля Нуовы.

– Ты не одна, милая? – улыбнулся он. – Как я понимаю, это твоя сестра.

– Ай-Серез, – поклонилась сестра.

– Я – Маттео, и когда ловлю на себе взгляд вот этой девушки, то бываю счастлив весь день.

– Эй, Маттео! – послышался крик. – С кем это ты там прохлаждаешься?

К нам спешил высокий, статный юноша с волосами, в которых запутались стружки. Он был красив так, что хотелось вздохнуть, а моя сестра так и впилась в него взглядом.

– Знакомься, Рутбис, это сестра моей подруги. Ее зовут Ай-Серез.

– Очень польщен знакомством. – Да парень так и прилип взглядом к моей сестренке!

Мне тоже очень, очень приятно, – зарделась Ай-Серез. – Кстати, вы все можете называть меня Айви – для краткости.

Ах, кокетка!

– Мы строим первый парусник Нуовы, чтобы совершить кругосветное путешествие.

– Это замечательно, – улыбнулась моя сестра. – Но у вас в кудрях полно стружек. Позвольте я вытащу…

Рутбис позволил, а я поволокла своего Маттео прочь.

– Ты чего? – удивился он.

– Дай им пообщаться наедине. Разве ты не понимаешь, что тут дело сердечное?

– А-а, – Маттео покачал головой. – С этим кораблем все мозги вымело. Ты думаешь, они друг другу понравились?

– И думать нечего. Сегодня вечером на большой площади танцы. Наверняка оба будут там. Мы их увидим.

– Дорогая, я бы не хотел сегодня на танцы, вымотался…

Я сникла и вспомнила, что целовались мы два месяца назад. Ах! Ах!

– Ну ты отдыхай, – голосом голубки проворковала я. – А я пойду потанцую, поглазею на молодежь, посплетничаю… Ну все, пока.

Разворот и полный вперед! А он, по-моему, так и не понял, что я с ним впервые поссорилась!

Пентюх!

Сегодня от злости я светилась ярче обычного.

Ну и куда мне было идти в столь расстроенных чувствах? Естественно, в библиотеку, где моя дорогая Оливия занималась разбором архива отца – все-таки великий поэт, что ни говори. И его стихи не виноваты в его преступлениях.

– Оливия! – прямо с порога закричала я. – Он подлец!

И рухнула в кресло, не забывая истерически рыдать.

– А я тебе всегда это говорила, – задумчиво молвила Оливия. – Козел он и есть козел.

– Оливия, ты о ком?

– А ты о ком?

– Я о Маттео! Он с этим кораблестроением совсем забыл обо мне. Последний раз мы целовались два месяца назада. Да, я эти месяцы тоже была очень занята, но он ведь мужчина! И потом – мы официально так и не обручены. Кстати, здесь моя сестра и с ней Себастьяно Монтанья, которого она хотела женить на себе.

– А теперь не хочет?

– На горизонте замаячила новая любовь.

– Ну и хорошо, а то этот Себастьяно пьяница и бабник.

– Оливия!

– Ну чего тебе еще? Ну что ты меня отвлекаешь?

Поссориться еще и с подругой в один день – это дело лихое. Но я его устроила легко. Сказала Оливии нечто язвительное и вышла из библиотеки злая, гнездо шершней. Тут-то мне и подвернулся поворот в коридор винных погребов. А нализаться банановой настойки было делом техники. Плюс коньячная заначка мессера Софуса. Вот в таком-то виде, вихляясь, как баркентина в шторм, я явилась на танцы. Я уже хотела было ринуться в бой, но тут меня цепко обхватила за корму госпожа Глоссария:

– Куда?! Бесстыдница, так нализаться! Ну-ка, идем ко мне.

Рука у Глоссарии – она же бабка Катарина, она же Бабулька железная.

Она привела меня к себе на веранду и сделала особый, отрезвляющий напиток. И пока я его не выпила и не стала нормально воспринимать реальность, она со мной не разговаривала.

– Ох, – наконец трезво сказала я. – Какой стыд!

– Именно. А теперь рассказывай.

– Маттео меня разлюбил.

– И с какого баньяна ты это взяла?

– Он не захотел сегодня со мной пойти на танцы. И мы не целовались два месяца, почти не виделись!

– Дорогуша, ты дура, если считаешь, что влюбленные только и делают, что сюсюкают, целуются и ходят рука об руку. Нет. Они пашут, или ткут, как ты, ткани, или куют железо. Потому что помимо любви со всеми ее прелестями есть еще и жизнь. Повседневная, где надо есть и мыть посуду, стирать белье и рожать детей.

– Ой, я все поняла, поняла… Бабулька, спасибо. Отдельно – за то, что вытрезвили. Надеюсь, Маттео не заметил моей выходки. И Оливия тоже.

– Она-то здесь при чем?

– Я ей пожаловалась, она не вняла.

– Думаю, что и не внемлет. А теперь иди и потанцуй. Не мешай моей личной жизни. У меня визит.

– Жрец?!

– А что такого?

– Но он же как сушеный опенок!

– Нахалка. У всех свой вкус. Я тоже не королевна какая…

Я пошла на танцы и была потрясена. Среди зрителей мялся мой Маттео с букетиком моих любимых одуванчиков.

– Маттео! – пробилась я к нему. – Ты все-таки пришел!

– Конечно, я так соскучился по тебе.

И, осыпав меня одуванчиками, Маттео заключил меня в объятия.

Ох, как мы танцевали! Я подбавила звездной энергии своим ногам и кружила Маттео над землей, а потом мы вообще решили уединиться у меня в доме. Мы пили легкий травяной чай, кормили друг друга ягодами в сливках и вообще вели себя сладострастно.

– Ты ведь выйдешь за меня, Люция? – спросил Маттео, прижимая голову к моей груди.

– А ты не передумал?