Королевство на грани нервного срыва

Мои милые девочки-мальчики,
Вы не бойтесь жестоких дорог.
Сколько будет весной одуванчиков,
Столько счастья пожалует Бог.
Жизни как будто бы мелом начерчены
На космической звездной доске,
И от утра до самого вечера
Поют птицы о каждом листке.
Я стою возле мира открытого,
Но еще не решаюсь войти,
Все распаханное и разрытое
В свое время должно прорасти.
И грядущее снова заманчиво,
И такая кругом благодать…
Все я рифму ищу к одуванчикам
И никак не могу отыскать.

– Кабанчик, – услышала я голос, драгоценнее которого не было на свете. – Одуванчик-кабанчик. Все перемыла?

– Все, раз ты тут.

Оливия стояла такая, как всегда, безо всякой позолоты и лат, без гигантского роста. Типа, я тут поглядеть зашла. А в глазах – нет, я не хочу, чтобы моя Оливия плакала!

– И думать не смей реветь! – рявкнула я. – У нас тут вечный праздник!

– Не гожусь я для праздников, – Оливия отступила на шаг, и я поняла, что надо спасать положение – у горла она держала свой стилет.

– Брось его и иди ко мне.

– Нет. Я тебя недостойна.

– Ну тогда я приду к тебе.

И всем светом любви, что был во мне, я опалила ее, сожгла гордыню и неуверенность, сожгла злобу и отчаяние. Поцеловала ее в лоб, и там открылся третий глаз, сияющий как сапфир.

– О, вот этого я не ожидала, – приходя в себя, сказала я. – Третий глаз я не планировала.

– А что ты планировала?

– Очистить тебя от глупостей, оставив твое прекрасное ехидство. Иначе будет все слишком правильно.

– А крылья у меня есть?

– Смотри сама.

– Рыжие? Ах ты змея молочная! Почему у всех белые, а у меня рыжие?

– Потому что ты не человек. Как и я.

– А кто же я?

– Ты спутник. Спутник планеты Нуова. Я тебе потом объясню, что и как делать. А вообще мы за все должны быть благодарны мессеру Софусу.

– О, я уж думал, обо мне и не вспомнят.

– Что вы, господин наш, мы ведь теперь поняли, кто вы.

– А кто я? – спросила Глоссария.

– Честно, не поняли.

– Ну, об этом будет наша следующая история, девочки.

– Первая история была большая и смешная, эта – маленькая и непонятная, какая же будет третья?

– Все зависит от вас и только от вас…

И они ушли, напевая:

Надежда никогда не утонет,
Каким бы ни было горе.
Бог покачивает на ладони
Голубую жемчужину моря.

А в раю нежно пахнет лимоном

И лилиями Пресвятой Девы.
Нас, песчинок таких, миллионы,
И у каждой свое великое дело.

И каждую Бог услышит и заметит,

Потому что невозможно иначе.
В каждой галактике солнца светят —
Может быть, это к твоей удаче.

Бог подбрасывает на ладони звезды,

И миры взлетают, как водяные брызги,
Как святая роса и сладкие слезы…
И розами пахнет начало жизни.

Глава пятнадцатая Особо романтическим особам посвящается

Меня вот уже вторую неделю грызла совесть. Даже светимость из-за этого понизилась. А дело было в моей родине – планете Нимб. И моей родной сестре – Ай-Серез. Мы внезапно встретились и внезапно разминулись, еще когда я была компаньонкой Оливии, но теперь ничто не мешало мне отправиться на родину и встретиться с сестрой, помочь ей, если она нуждается в помощи. Это было обыкновенное малодушие, которое недостойно звезды. И первым это малодушие заметил Люций:

– Люция, ты в последнее время сама не своя. Словно сделала какую-то пакость.

– Так и есть, милый мой Мальчик с Собакой. У меня есть родная планета. А на ней – родная сестра. Но я почему-то боюсь туда отправиться.

– Трусость – это ничего. Я отправлюсь с тобой. И Собака. Ты знаешь, мы легко умеем перемещаться.

Да уж, по струнам Вселенной эта парочка моталась, просто как маятники на часах, и открывала все новые миры и новых друзей.

Сказано – сделано. Я собрала походное снаряжение (аптечка, меч, лазерные веера и защитный костюм), а Люций взял футбольный мяч – погонять его с Собакой.

Перед уходом я со всеми попрощалась, надеясь на скорую встречу. Маттео при этом железным тоном сказал мне:

– Обратно ты должна вернуться вместе с сестрой.

– Это еще почему?

– Пока не скажу. Но…

– Ладно, милый.

Переместились мы мгновенно. Люций одной рукой держал Собаку, а другой кинул мяч в пространство, и за этим мячом нас на Нимб и утянуло.