Королевство Саудовская Аравия. История страны, народа и правящей династии Аль Са’уд

Попал он в плен под Александрией, во время уже известной читателю египетской экспедиции англичан. Был одним из тех, кто нес отсеченные головы своих товарищей в Каир. Оказавшись в рабстве, служил у казначея Мухаммада ‘Али, некого Ахмада-аги, по прозвищу Буанапарте (Бонапарт), человека, по словам историков, отличавшегося пристрастием к алкоголю и всякого рода «отвратительным вещам». Принял ислам. Взял имя Ибрагима-аги. Будучи, как-то раз, оскорбленным телохранителем своего хозяина, рабом из Сицилии, столь же дерзким и бесшабашным, как и он сам, скрестил с ним клинки, и прикончил беднягу. Страшась гнева хозяина, укрылся во дворце любимой жены Мухаммада ‘Али, которую просто очаровал, когда прислуживал паше, гостившему с ней в доме Ахмада-аги.

Женщина эта, мать Туссуна-паши, убедила сына взять «отчаянного скотта» (шотландца) с собой, в «аравийский поход».

Туссун-паша согласился. Велел привести к нему Тома Кейса. Но во время их встречи и беседы тот вдруг заспорил с сыном правителя. Когда же стража попыталась арестовать его и подвергнуть наказанию, то он начал отчаянно защищаться. Уложил на месте нескольких гвардейцев, и сбежал. Укрылся, как и в предыдущий раз, у своей защитницы — у матери Туссуна-паши.

Надо сказать, что отвага Кейса и умение владеть оружием, саблей и пистолетом, произвели на Туссуна-пашу должное впечатление. В таких людях в предстоящем походе в Аравию он нуждался. И поэтому простил шотландца. Более того, назначил его начальником своей охраны, а когда выяснилось, что Том, ко всему прочему, знал еще «письмо и цифирь», то сделал его и своим казначеем.

Итак, вырываясь из окружения у вади Эс-Сафра с остатками войска, Туссун-паша с подсказки Тома, лагерь свой не поджег. Специально оставил его для врага нетронутым, дабы тот, вломившись в него, «увяз в захвате и дележе добычи», и не стал преследовать их. Оторвавшись от ваххабитов, Туссун-паша со своим отрядом ушел в Янбо. Продав там верховых верблюдов и лошадей, приобрел на полученные деньги продукты питания, и занялся перегруппировкой сил. В противостоянии сторон возникла пауза. Ваххабиты атаковать Янбо не решились.

Что касается упомянутого нами выше Джованни Финати, оставившего интересные воспоминания об Аравии времен двух «аравийских кампаний» египтян, то известно, что, дезертировав из французской армии, он попал к туркам. Работал на каменоломнях. Невыносимые условия труда и положение раба вынудили его принять ислам. Взял имя Мухаммад. Служил адъютантом у турецкого офицера. «Завязал интригу» с одной из женщин из его гарема, некой грузинкой Фатимой, рассказывает Август Ралли. И когда интрига открылась, бежал в Александрию. Пробрался в Каир и поступил на военную службу. Состоял даже одно время капралом в отряде охраны Мухаммада ‘Али, паши Египетского. Отправился в Аравию вместе с армией Туссуна-паши. Самого Туссуна-пашу характеризовал как человека начитанного, по-европейски образованного и не по возрасту трезво мыслившего. Многих солдат своих, сообщает Финати, Туссун-паша знал по имени. В бою за спины не прятался, вел себя достойно.

Экспедиция египтян в Аравию, повествует Финати, явилась реакцией Порты и подвластного ей Каира на захват ваххабитами Хиджаза и Святых мест ислама. Это негативно отразилось на авторитете султана Османской империи, равно как и на торговле Египта с Хиджазом, и на потоке шедших через Египет и из него паломников, а значит — и на доходах паши Египетского.

По Красному морю, пишет Финати, отряд его передвигался на судах типа доу (большегрузные трехпарусные баркасы). Море изобиловало рифами. Поэтому на носу каждого судна находились несколько матросов, задача которых состояла в том, чтобы «смотреть во все глаза» и вовремя предупреждать капитана о встречавшихся на пути судна отмелях и рифах. Когда море не бурлило и оставалось спокойным, то, глядя с борта парусника на коралловые рифы, создавалось впечатление, замечает Финати, что корабль двигался над «подводными рифовыми садами».

Описывая свое пребывание в Янбо, Финати указывает на острую нехватку в городе питьевой воды. Передвижение оттуда по пустыне рисует как крайне утомительное и чрезвычайно опасное. И в первую очередь — из-за страшной жары и множества скорпионов, от укусов которых во время пути скончалось, с его слов, более десятка человек. Если бы солдаты только могли, говорит он, то, чтобы уберечься от скорпионов, с удовольствием обустраивались бы на отдых на пальмовых деревьях (61).