Королевство Саудовская Аравия. История страны, народа и правящей династии Аль Са’уд

Побывал Пелгрэв и на королевских конюшнях, располагавшихся в окрестностях Эр-Рияда. Там разводили знаменитую породу чистокровной арабской лошади масти «неджеди», высоко ценившуюся у коневодов за «быстроту бега» и выносливость. «Неджеди» настолько хорошо чувствует и понимает наездника, отмечает Пелгрэв, что когда смотришь на скачущую лошадь с всадником на ней, то создается впечатление, что движется не красивое животное с оседлавшим его человеком, а мифический кентавр. Стадо лошадей короля Файсала насчитывало, по словам Пелгрэва, 600 голов.

Находясь в Эр-Рияде, путешественник наблюдал за сбором армии эмира Файсала, отправлявшейся с экспедицией против одного из крупных соседних племен. Войско, выстроившееся у городских ворот, представляло собой объект, достойный внимания и писателя, и художника, замечает Пелгрэв. Гвардию командующего войском, шейха Са’уда, сына эмира, представляли 200 конных всадников — с попьями на плечах и мечами и мушкетами в ножнах и чехлах, свисавших по обеим сторонам седел. За поясом у каждого из них торчал острый кинжал (харик). Остальные воины, более двух тысяч человек, сидели на верблюдах и вооружены были копьями и ружьями. Король Файсал, полуслепой уже в то время, тучный и дряхлый старик, человек с седой бородой и крупным широким лбом, как его описывает Пелгрэв, располагался на возвышении, специально возведенном для него по этому случаю у городских ворот. Одет был по-ваххабитски просто. Единственное, что отличало его в одежде от других собравшихся там людей, так это меч — с золотой рукояткой.

Неджд вообще и Эр-Рияд в частности, говорит Пелгрэв, — это место, где «деньги и только деньги» могли дать ход любому делу. Решить тот или иной вопрос «без подношейний» вообще не представлялось возможным (42).

В «Рассказе об одном годе путешествия в Центральную Аравию» Пелгрэв поделился впечатлениями и о своем пребывании в Хайле. Оказавшись в столице Джабаль Шаммара он наблюдал за сбором тамошних войск. Примерно треть воинов восседала на конях, остальные — на светлошерстных быстроходных верблюдах. Вооружение бедуинов составляли мечи, копья и фитильные ружья. Лучшие слои общества Хаиля, представленные, по мнению Пелгрэва, его торговцами, с которыми он много и плотно общался, были людьми образованными и гостеприимными, живо интересовались жизнью и бытом англичан, равно как и народов «других земель», где ему довелось бывать.

Путешествуя по Восточной Аравии, Пелгрэв видел и описал «красные пески» пустыни Дахна и обитавшее там легендарное племя ал-мурра, славившееся своими следопытами, а также города Эль-Хуфуф, Эль-Катиф и провинцию Эль-Хаса. Арабы Побережья, рассказывет он, связанные с Океаном и морской торговлей, в отличие от жителей пустынных районов Аравии, хорошо знали «людей другой веры, манер и одежды». Часто встречались с ними как в портах своих земель, так и во время «хождений по делам торговым» в Багдад и Басру, на Бахрейн и в Оман, в Индию и на Цейлон.

О следопытах Аравии Пэлгрев и другие путешественники-исследователи Аравии сообщают следующее. Следопыт или «человек, познавший науку следа», как выражаются бедуины, — лицо в прошлом в племенах Аравии востребованное и уважаемое. След на песке (если, согласитесь, его вообще можно назвать следом) — совсем не одно и то же, что след на земле. Обнаружить и «прочесть след» в пустыне непросто. В прежние времена только следопыт мог помочь разыскать в океане песков Аравии уведенных из племени во время газу верблюдов и лошадей. По следу дромадера, или «рисунку его походки», бедуин-следопыт в состоянии был высчитать расстояние, пройденное животным, и количество дней, проведенных им в пути. Более того, способен был отличить на песке женские следы от мужских; и определить, передвигалась ли женщина с ребенком или без него, шел ли верблюд груженым или налегке. Взглянув на финиковые косточки, оставленные людьми на местах стоянок караванов, следопыт мог назвать сорт съеденных фиников и даже район, где их собрали. Самые лестные для бедуина Аравии слова в прошлом — это «следопыт» и «рыцарь пустыни» (43).

Город Эль-Хуфуф, повествует Пелгрэв, с населением в 24 тыс. человек, имел в то время три квартала: Кут, Рифийа’ и На’зар. Самым живописным из них он называет Кут, с крепостью, возведенной еще во времена владычества в Северо-Восточной Аравии карматов (слово «кут» в речи арабов Аравии значит «небольшая крепостца»). Рифийа’ славилась известным на всю Аравию рынком Кайсарийа. На нем торговали оружием и ювелирными изделиями, жемчугом с бахрейнских островов, тканями из Персии и Индии. Там располагалось бесчисленное количество лавок с овощами и фруктами, финиками и сушеной саранчой. Арабы, делится своими впечатлениями Пелгрэв, бродя по рынку, щелкали ее, как семечки.