Королевство Саудовская Аравия. История страны, народа и правящей династии Аль Са’уд

Недждцы, замечает Дж. Пелгрэв, всегда отличались склонностью к «ссорам и войнам». А потому и правило «vae victis» (вэ виктис) — «Горе побежденным!» — во все времена «имело среди них силу». Их девиз гласил: «Лучше пусть не будет этого у тебя, чем у меня». Недждец смотрел на свой меч, как на «главное средство дохода».

«Путешествуя по городам и весям империи ваххабитов», рассказывает Пелгрэв, он насчитал в их землях 316 крупных поселений, где проживало 1, 219 млн. человек. Войско эмира Файсала состояло из 47 300 воинов. Городское население Джабаль Шаммара, для сравнения, подвластное в то время роду Рашидитов, гланому сопернику Саудов в борьбе за власть в Неджде, не превышало 274 тыс. чел., а с учетом кочевников — 430 тыс. человек. Их военные силы он оценивал в 30 тыс. чел. (38).

У эмира ваххабитов, пишет Пелгрэв, имелось несколько сыновей. Двое старших из них, ‘Абд Аллах и Са’уд, абсолютно не походили друг на друга, ни обличьем, ни характером, ни статью, ни благородством. Они «даже разговаривать мирно друг с другом не могли». ‘Абд Аллах, когда злился, напоминал собой разъяренного быка; отличался хитростью и коварством. Образованные торговцы Эр-Рияда, с которыми коротал вечера путешественник, в разговорах между собой отзывались о принце ‘Абд Аллахе как о «главе партии ревнителей веры». Его же брата, Са’уда, мужчину, «обличьем красивого и телосложения стройного», человека «великодушного и откровенного», именовали «главой партии либералов». В отличие от своего брата-интригана, человека замкнутого, принц Са’уд «любил веселые встречи с друзьями, верховую езду и охоту». Слыл почитателем «пышных и красивых женщин». Вместе с тем, выделялся «незаурядной отвагой», и отменно владел «искусством боя».

Эмир Файсал симпатизировал ‘Абд Аллаху. Назначил его губернатором Эр-Рияда. Принца Са’уда «держал на заднем плане». Объяснением тому, со слов Пелгрэва, — принадлежность матерей его сыновей к разным родоплеменным кланам. Мать принца ‘Абд Аллаха происходила из рода Са’удов, а мать принца Са’уда — из знатнаго древнего рода племени бану халид, контролировавшего в свое время, как уже говорилось в этой книге, Аравийское побережье Персидского залива от Эль-Хасы до Кувейта. Отличались, что интересно, и знамена принцев: если у Са’уда оно было бело-зеленым, то у ‘Абд Аллаха — черно-белым. Зная о непростых отношениях своих старших сыновей, ‘Абд Аллаха с Са’удом, эмир Файсал сказал как-то во время одного из маджалисов с шейхами подвластных ему племен, на котором присутствовал и Пелгрэв, что «помочь там, где соперничество матерей, унаследованное их сыновьями, усилилось еще и соперничеством за обладание троном, — нечем» (39).

Что касается самого эмира Файсала, отмечает Пелгрэв, то владыки соседних земель и уделов относились к нему по-разному. «Высокомерные персы», к примеру, обзывали его не иначе, как Бедуином. Заявляли, что это не только прозвище, данное ими ему, но и «титул» эмира. Притом единственно достойный его, который они могли бы признать за этим правителем некогда подконтрольных им земель побережного Неджда.

Во время нахождения в Эр-Рияде, Дж. Пелгрэв, прибывший в Неджд инкогнито, под видом лекаря из Дамаска, удостоился чести «в течение трех недель, ежедневно, обучать искусству врачевания ‘Абд Аллаха», старшего сына эмира Файсала. Именно от него он и узнал множество интереснейших сведений и о структуре власти государства Са’удов, и о политических взглядах ‘Абд Аллаха. Принц, повествует Пелгрэв, был «абсолютно убежден» в том, что у Неджда — «лучшее войско в мире», а сам он — «лучший военачальник на свете». Ведя речь о турках и египтянах, которые громко заявили о себе в Аравии, открыто насмехался над ними, забывая при этом, что именно Константинополь и Каир уничтожили величие державы его предков. Одного из них — обезглавили, а другого «на многие годы изгнали в ссылку». Они же держали «в продолжительном плену и его отца», эмира Файсала. Константинополь и Каир, судя по высказываниям принца, «являлись для него абсолютно ничем». Все это, резюмирует Пелгрэв, хорошо отражало и «состояние ума принца, и его необыкновенные амбиции» (40).

Пребывая в Неджде, Пелгрэв обратил внимание на наличие библиотек в домах состоятельных торговцев и некоторых придворных. Чему немало удивился. Самой богатой из них, и даже из всех тех, что ему довелось видеть в Аравии, путешественник называет библиотеку Махбуба, первого министра двора эмира Файсала. Самым же интересным сочинением в ней — «рукописную историю империи ваххабитов». Махбуб слыл среди знати Неджда «человеком всем интересующимся». Его «отличали любовь к литературе и дух исследователя» (41). Кстати, родила Махбуба грузинка-наложница, «подаренная шейху Файсалу при его вступлении на престол».