Королевство Саудовская Аравия. История страны, народа и правящей династии Аль Са’уд

Нувайри (ум. 1332), автор знаменитой исторической энциклопедии, рассказывает об этом так. Когда кто-либо «поступал грязно» — нарушал клятву или данное им слово, — то арабы во время хаджжа зажигали огонь на Ашабе (гора в долине Мина), и объявляли о его «вероломном поступке», всем и вся.

Возвращаясь к разговору о хаильцах, опять-таки сошлемся на воспоминания Пелгрэва. Летом, повествует он, хаильцы спали на крышах домов, на разостланных коврах. Кроватей как таковых не имели. Дома жителей Хаиля, в сравнении с жилищами аравийцев в других городах Джабаль Шаммара, отличались тем, что ключи-задвижки от дверей в них были не деревянными, а железными. Поражали своей величиной и стоявшие во дворах у многих из них котлы для приготовления пищи — в любом из них можно было целиком уместить барана.

Славился Хаиль, со слов Дж. Пелгрэва, своими «башмачниками и кузнецами». Мастерские их располагались на городском рынке. У въезных ворот рынка, денно и ношно, дежурили сторожа. И вот что интересно, если в «торге с продавцами» на рынке хаильцы были «не податливы и скупы», то в отношении нищих и обездоленных на улицах и площадях города — «отзывчивы и щедры».

Любой торговец, хаживавший по делам в Хаиль, непременно старался обзавестись друзьями «из числа прислуги во дворце правителя». И все потому, что именно от них, и только от них, и можно было вовремя и точно, что важно, разузнать тогда обо всех слухах и новостях, касавшихся жизни двора, равно как и обо всех семейно-родовых и родоплеменных интригах и происшествиях в Джабаль Шаммаре в целом. С их помощью торговцам удавалось намного быстрее, чем «установленным порядком», «справить и паспорт», требовавшийся для въезда в Джабаль Шаммар и выезда из него, ибо каждое разрешение на пересечение рубежей Джабаль Шаммара правитель подписывал лично (57).

Шейх Талал основательно укрепил фундамент власти Рашидитов, заложенный его отцом, «навел тишину и порядок» в землях Джабаль Шаммара, расширил териториальные пределы удела Рашидитов. Единственное, что не переносил и не прощал шейх Талал, так это ложь. Каждый житель Джабаль Шаммара, отмечали в своих воспоминаниях бывавшие там путешественники, знал, что, солгавши Талалу, хотя бы раз, человек навсегда лишался надежды на его к нему благосклонность. О подвигах «щедрости и гостеприимства» шейха Талала, а именно так о его лучших человеческих качествах отзывались арабы Аравии, слагались легенды.

Интересные воспоминания о Джабаль Шаммаре оставили финский ориенталист и путешественник, подданный самодержца российского, Георг Август Валлин (1811–1852) и итальянский предприниматель Карло Гуармани, наведывавшийся в Джабаль Шаммар в 1864 г. со специальной миссией — с целью закупки лошадей для королевских конюшен Франции и Сардинии.

Единственной и всепоглащающей страстью Г. Валлина, по утверждению его современников, была Аравия. Воспитанник российской востоковедческой школы при Петербургском университете, ученик знаменитого шейха ат-Тантави, у которого он обучался в Санкт-Петербурге арабскому языку, Валлин, действительно, смог хорошо познать душу бедуинов Аравии и познакомиться с обычаями и нравами, что царят в племенах «колыбели ислама». Он ярко рассказал, что представляет собой шкала жизненных ценностей аравийцев и каков их кодекс чести. Неслучайно поэтому на памятнике, установленном на могиле этого всемирно известного исследователя-открывателя Внутренней Аравии, наряду с его финским именем, начертано еще одно, арабское — ‘Абд ал-Вали.

Дважды под видом мусульманина из Бухары, подданного российского императора, он предпринимал путешествие в глубь Аравийского полуострова. Два месяца провел в Джабаль Шаммаре (покинул Хаиль в конце ноября 1845 г.). Делясь своими воспоминаниями о Хайле, он пишет, что каждый приезжавший туда иноземец, не имевший в городе знакомых и друзей, мог смело рассчитывать на крышу над головой в гостевом комплексе правителя; притом столько долго, сколько потребуется. По словам путешественника, правитель Джабаль Шаммара (речь идет о шейхе Талале), благодаря его мудрости и щедрости, пользовался уважением у местного населения. О его мужестве и храбрости, неустрашимости и отваге, справедливом суде и верности данному слову, равно как и о гостеприимстве, говорили в Аравии повсюду. Отношение правителя к просьбам людей, нуждавшихся и неимущих, заслуживало самой высоокой похвалы. Ни один из них, замечет Георг Валлин, «не уходил от дверей дворца эмира, не получив помощи». Путник на дорогах Джабаль Шаммара чувствовал себя тогда в полной безопасности. И была она там, в сравнении с другими землями Северной и Центральной Аравии, действительно, «редкостной» (58).