Королевство ведьм. Книга 2. Месть

Трясущимися от напряжения руками находящаяся в полном замешательстве Матильда, собрав вокруг карты всех своих сотниц, командующих и тысячниц, пыталась найти объяснения происходящему вокруг Тэтэнкофа и её Видэнберга. Тремя днями ранее, когда её последний резерв каким-то образом наткнулся на огромный по численности отряд ведьм Тэтэнкофа и проиграл, она предположила, что это случайность. Но после, той же ночью, в окраинах вражеского города произошло вообще немыслимое. Демоны хищного леса напали на армию, всего за ночь крылатые твари пожрали больше тысячи её воительниц, вынудив уцелевших побросать оружие и в панике бежать обратно в Видэнберг. Но и это ещё не всё: плотоядницы, словно управляемые вражескими ведьмами, кинулись преследовать их армию, гнать и убивать её людей далеко за пределами леса. Невообразимое ранее происшествие в кубе с письмом, пришедшим из крепости Гютенвальдов, заставили привыкшую сидеть в своём городе Матильду лично возглавить остатки войска и направиться с уцелевшими ведьмами к Поместью Кларимонд Тэтэнаф. Ещё не всё потеряно, и если тем удастся остатками верных сил убить графиню, а следом обставить всё как атаку мятежников, то у неё получится избежать суда. О захвате Тэтэнкофа уже и речи идти не могло…

— Итак, мы знаем, что к врагу прибыл большой отряд ведьм и воительниц. Также мы знаем об их необычной тактике ведения боя. Тэтэнкофский клин. — Дала название боевому порядку врага одна из Видэнбергских наставниц, успевшая повоевать с ведьмами Бэтфортов у стен вражеского города и над северным лесом. — Их слабость — плотный порядок, мощное дальнобойное заклинание, сделанное из укрытия, отлично показало себя в противодействии. Точно так же, как и тактика выдёргивания из строя. Если сейчас не стоит речь о пленении Кларимонд, предлагаю с землёй сравнять вражеское поместье. Нет смысла отправлять на штурм пехоту, ибо вражеские стратеги уже отлично зарекомендовали себя при обороне, — намекая на гибель лучшей тысячи Видэнберга, проговорила ведьма.

— Поддерживаю, — произнесла лордесса Хэдвиг. — Выставим оцепление из наших воительниц по кругу, при помощи магии проверим окрестности на наличие потайных ходов под поместьем и в случае их нахождения поставим там заслон из тяжело бронированных копейщиц и ведьм.

— Как быть, если враг решит ударить нам в лоб всеми силами? — с опаской спросила Лигмунд младшая. — Они могут кинуть пехоту на отвлечение наших сухопутных сил, а сами рванут по воздуху, что будем делать тогда?

— А ничего… — добавила ведьма. — Эти хитрые твари отняли у нашего города корабли при помощи ведьмовских слёз, значит, и мы поступим так же. Когда поместье окажется в окружении, обстреляем врага пучками проклятой травы, пусть давятся, всё равно у нас преимущество и на земле, и в воздухе.

— Это не поможет! — возразила Морс. — Враг уже показал, что может сражаться в проклятом дыму. Что, если они начнут действовать так же в ответ?

— Тогда просто отведём ведьм чуть подальше от поместья, туда, где их не зацепит ядовитый дым, — разведя руками, заявила Лигмунд.

Больше нескольких часов спорили о тактике знатные дамы, находя в своём воспалённом мозгу всё новые и новые каверзы, которые могли выкинуть тэтэнкофцы, привыкшие сражаться в численном меньшинстве. От ловушек у подступов к имению и до целой армии, прятавшейся в лесу. Казалось бы, они предусмотрели всё и на каждое вражеское действие нашли способ противодействия, и лишь только тёмная магия, при помощи которой тэтэнкофские колдуньи управляли смертоносным роем, по-прежнему оставалась за пределами понимания врага. Если это произойдёт снова, остаётся только одно — бежать. Бросать оружие, припасы и пускаться в бегство, надеясь на то, что проклятые насекомые сожрут кого-то другого.

Откланявшись, весь командный состав в полном своём числе покинул графиню Матильду. Никогда ещё в истории Видэнберга графиня и её предки не были в настолько печальном положении. Жадность, желание расправиться с последней преградой на пути к единовластному управлению большей половиной портового Севера сделало своё дело. «Гордыня и честолюбие, как и говорила мать, погубили меня».