Королевы бандитов

– Погодите, а где он обычно сидит? – озадачилась Гита.

– Здесь, – хором ответили близнецы, при этом Прия показала на один стул, а Прити одновременно с ней на другой.

Сестры обменялись взглядами, встали и пересели.

– Это карри с кешью? – спросила Гита у сидевшей рядом Салони.

– Да, кажется, я вижу орешки.

– Кажется?!

В этот момент вошел Зубин, муж Прии, и разговор прервался. Зубин был выше среднего роста и худощавой комплекции – он принадлежал к тому типу мужчин, которые остаются стройными всю жизнь. Оглядевшись, он хотел сесть рядом с женой, но та вскочила и подвела его к другому стулу.

– Неужели я тебе еще не надоела? – игриво воскликнула Прия странно высоким, тоненьким голоском. – Может, отдохнем разок друг от друга хотя бы во время еды? А то все подумают, что у нас затянувшийся медовый месяц.

Зубин озадаченно покосился на нее, но все же сел там, где ему указали – слева от Гиты, перед миской с карри без яда. Справа от Гиты устроилась Салони.

К ним присоединился Даршан, вытирая о штаны мокрые руки – обе были в перстнях.

– Вас всех ждет грандиозный пир! Острое овощное карри, которое готовит моя Прити, уже вошло в легенды. Правда, мэри джан[107]? – Присутствие чужих людей не помешало Даршану выразить свои чувства – он чмокнул жену в висок со сморщенной от кислотного ожога кожей.

– Сегодня мое карри особо острое. Кажется, я его переперчила. – Прити отодвинула для него стул: – Присаживайся.

– Чудесно! Ты лучшая в мире жена, мэри джан.

Его второй поцелуй Прити выдержала с идеально прорисованной улыбкой. Даршан уселся, Зубин пробормотал приветствие в адрес свояка. Прити садиться не стала – побежала на кухню, вернулась со свежеподжаренными лепешками-роти, принялась раздавать их желающим.

– Лепешки у моей Прити – высший класс, согласны? – осведомился Даршан, хотя никто, кроме Зубина, еще не взялся за еду. – Прия тоже их хорошо готовит, но нет ничего вкуснее того, что ты получаешь из рук любимой женщины.

Гита наклонилась к Салони:

– Он это серьезно?

Салони наступила под столом ей на ногу.

Гита потыкала пальцем в лепешку-роти у себя на тарелке:

– Да, Прити, ты должна научить меня, как их сделать такими… такими масляными.

Зубин поднял на нее глаза.

– Масла добавить, – посоветовал он.

– Точно! – хмыкнула Гита. – Как это я не догадалась?

Она снова уставилась в свою тарелку. Над столом витали весьма заманчивые ароматы, но ей кусок в горло не лез. Проглотить сейчас что-либо, пусть даже восхительно вкусное, казалось таким же невыполнимым действием, как отрастить крылья и улететь на свободу. Еще ей пришло в голову, что хоть она и готовит сама у себя дома, звания настоящего кулинара никак не достойна. Гита все-таки взяла роти, зачерпнула ею карри, поднесла к открытому рту – и замерла. А потом, чуть слышно охнув, опустила еду обратно на тарелку. И пнула под столом Салони. Та ответила ей пинком посильнее, так что у Гиты лодыжка заныла. Неуклюже наклонившись, она попыталась потереть больное место.

– Ты чего? – прошипела Салони.

– Кешью, – едва слышно выдохнула Гита, потыкав пальцем в сторону своей тарелки.

– Что?

– Кешью!

– Будь здорова, Гитабен, – сказал ей Даршан. – Пожалуйста, чихай в платок, мы же едим тут.

– Прошу прощения.

Когда Прити вернулась с кухни в очередной раз с тарелкой исходящих паром роти, Салони вытаращилась на нее, пытаясь перехватить взгляд, и пока Прия болтала о ближайших выборах в местный совет, принялась вращать глазами, указывая то на Даршана, то на Гиту. С первого раза не сработало. Со второго тоже. Прити озадаченно склонила голову набок, а потом Гита увидела, как на ее лице отразилось внезапное озарение, и мысленно возрадовалась: «В яблочко!»

– Даршан! – возопила Прити.

– Да, джан?

– Достань-ка маринованные овощи с верхней полки.

– Но тут же есть маринованные овощи, вот они, на столе.

– Нет, мне нужен морковный маринад.

Даршан встал.

– Мэри джан должна получать все, что она пожелает. – С этими словами и с торжественным поклоном он удалился на кухню.

Зубин был поглощен едой – даже головы не поднял от тарелки, пока Прити и Салони лихорадочно вертели поднос с кувшином и мисками карри.

Даршан вернулся с пустыми руками и виноватым видом:

– Ничего морковного я там не нашел, джан.

Прити засмеялась:

– Вот я дуреха! Забыла приготовить морковный маринад! Ну, ничего, садись, ешь.

Пока все уплетали карри, Гита всухомятку жевала лепешку.

– Можно мне воспользоваться уборной? – внезапно спросила она.

– О, у нас теперь есть туалет в доме! – похвасталась Прити. – В прошлом году оборудовали!

Зубин фыркнул:

– Да уж. Правительство сказало: «Мы за чистую Индию! Дерзай, народ, все будет оплачено!» Ага, как же! Мы получили всего двенадцать тысяч рупий компенсации, а этот ваш треклятый туалет стоил в три раза дороже.

Прия сердито уставилась на него:

– Для тебя чувство собственного достоинства твоих женщин не стоит каких-то жалких тридцати шести тысяч рупий? А может, тебе и вовсе никакого дела нет до жены, дочери и матери?