Короли и верховные правители Ирландии

Церковный писатель придал изложенным в сочинении представлениям новый оборот, запретив праведному королю оказывать покровительство друидам и сатирикам, в число которых он, вероятно, включал всех «людей искусства»:

«Правосудие Короля состоит в том, чтобы не притеснять никого незаконно своим могуществом… в том, чтобы не поддерживать развратных людей и фигляров (impudicos et histriones)… в том, чтобы окружать себя советниками из старших, мудрых и здравомыслящих людей, в том, чтобы не взирать на суеверия друидов, прорицателей и пророчиц (таgorum, ariolum pythonissarumque).

Для тех, кто хорошо поразмыслит, ясно, сколь полезно для мира Правосудие Короля. Ибо оно — мир для народа, охрана страны, безопасность простолюдинов, защита племени, исцеление недугов, радость людей, мягкость погоды, спокойствие моря, плодородие земли, утешение бедных, наследие детей, а для самого короля надежда на грядущее блаженство.

Впрочем, пусть король знает, что точно так же как на троне он поставлен первым среди людей, так ему достанется и первенство в мучениях, если он не будет вершить Правосудие».

Более сложный и утонченный характер носит труд «О христианских правителях» (Dе rectoribus christianis), написанный во второй половине IX века Седулием Скоттом, ирландским поэтом и ученым, одним из светил каролингского возрождения. По-видимому, сочинение было адресовано то ли Людовику II, то ли Лотарю II, а по форме оно построено по образцу чередующихся стихотворных и прозаических глав труда Боэция «Об утешении философией» (Dе соnsolatione philosophiae). Это произведение в гораздо большей степени проникнуто христианским духом, однако, возможно, вовсе не случайно, что столь влиятельный труд, вдохновивший множество подражателей в Средние века — включая Геральда Камбрийского, написавшего «Наставление правителям» (Instructio principis), — вышел из-под пера ирландца. Гномические «Наставления» подобного рода (tecosca) сохраняли свою популярность в местной ирландской традиции и, похоже, сочинялись в правоведческих школах. Самым известным произведением подобного жанра являются «Наставления короля Кормака», адресованные Кормаком, сыном Арта, своему сыну Кайрпре Лифехарю. Отрывки из них были опубликованы Куно Майером в книге «Древняя ирландская поэзия» (Апcient Irish poetry), однако фрагменты, лучше всего соответствующие текстам, которые мы цитировали выше, следует искать в его первоначальной редакции.

Хотя крупнейшие королевские центры, такие как Тара, Круахан и Эмайн Маха, славились по всей Ирландии, у каждого маленького туата было свое святилище, в котором происходила инаугурация короля. Короли Дал Кайс возводились на престол в Маг Адайр в южной части графства Клэр, а короли Дал Фиатах из Ульстера — в Краэб Тулхе на севере графства Даун. Начиная с XI и до конца XVI века короли Кенел Эогайн (Сеnel Eogain) провозглашались в Тулах Оке (Туллахог) под Дунганноном, а после поражения последнего и величайшего О'Нейлла при Кинселе Маунтджой разрушил неброский трон из каменных плит, который стоял на склоне холма за пределами укрепления[10].

В состав важных инаугурационных принадлежностей входила каменная плита (lесс): Камень Скона является лишь самым знаменитым из множества подобных камней. Это вовсе не Лиа Шаль из Тары, как часто утверждают, который до сих пор находится на своем месте и имеет совершенно другое назначение. Страбон рассказывает, что центр галатской тетрархии в Анатолии назывался Друнеметон, «дубовая роща», и кельты обычно употребляли слово nemetоn по отношению к таким рощам; оно родственно ирландскому nemed, «священный», и латинскому пеших. С определенностью можно говорить о том, что в общем случае на месте инаугурации находились также священное дерево (bile) или группа деревьев. Часто они стояли на вершине холма, который обычно представлял собой захоронение неолита или бронзового века. Если вражеские войска сжигали или срубали священные деревья, они наносили смертельное оскорбление противнику.

Чрезвычайно сильное чувство местного патриотизма, символизируемое этими эмблемами, является лейтмотивом ранней ирландской истории. Пока гэлы сохраняли свою независимость, партикуляризм (или, если угодно, трибализм) никогда не удавалось искоренить. Впрочем, он не всегда приносил один лишь вред. Он выдержал испытание викингскими нашествиями, в то время как преждевременно наступившее единство огромной каролингской империи растворилось в партикуляризме феодальной системы. Несколько столетий спустя его невыгодным сторонам суждено будет проявиться с большей отчетливостью.

Глава II Король и народ