Короли Лероса

Еще несколько долгих часов прошло в непрестанных душевных муках. А потом Дибор неожиданно впал в какое-то странное состояние. Его истерзанный разум словно оцепенел. На протяжении длительного времени принц безучастно смотрел в одну точку. Его тело замерло, лишь губы беззвучно призывали заслуженную смерть…

В замке вновь повернулся ключ… В комнату, один за другим, вошли граф Таррес, Лигер и еще двое вооруженных людей. Дибор сел на постели и в ожидании устремил на них взгляд своих покрасневших глаз.

Таррес бесцветным голосом произнес:

– Дибор Торнол, сейчас вы будете доставлены в храм Четверых. Там, в присутствии представителей народа, вам будут предъявлены обвинения и будет решена ваша дальнейшая участь. Вас повезут в закрытой повозке, с завязанными глазами и ртом. Вытяните руки!

Принц послушно вытянул вперед руки, и Лигер сноровисто стянул их крепкой веревкой. Один из солдат вставил в рот Дибору кляп, затем полосой плотной ткани привязал кляп к голове принца. Второй надел на голову пленника черный светонепроницаемый мешок. Принца подняли с постели и вывели из помещения.

На улице его бесцеремонно втиснули в повозку. Солдаты уселись рядом, плотно прижав его плечами с обеих сторон.

Они ехали совсем недолго, и вскоре лошади, повинуясь оклику возницы, встали. Конвоиры молча выдворили принца из колесницы и помогли преодолеть широкие ступени каменной лестницы. Раздался легкий скрип распахиваемой калитки.

– Порог… – предупредил Дибора провожатый.

Принц осторожно переступил препятствие и был окружен негромкими перешептываниями, слабым эхом отдающимися в просторном зале храма. Солдаты сняли с него мешок, вытащили кляп и развязали руки. Дибор упорно стоял с опущенной вниз головой, не смея поднять взгляд на окружавших его людей. Он заметил, что большой зал был очень тускло освещен. Оно и понятно – не стоило привлекать внимание к предстоящей процедуре. Наверняка сейчас по всему городу снуют отряды ищеек Иктона.

– Принц Дибор, – кто-то легко тронул его за рукав.

Торнол поднял глаза, и на душе у него сразу же полегчало – рядом стояли его верные друзья, маркиз Труне и виконт Даброт. Оба молодых рыцаря были безоружны, и за ними внимательно наблюдали люди в одеждах с цветами графа Тарреса.

– Знайте, – негромко произнес Труне и твердо взглянул Дибору в глаза, – хотя от нас мало что зависит, мы с вами. И что бы ни случилось – мы последуем за вами!

– Друзья, – грустно молвил принц, – во всем произошедшем виноват лишь я один, и только мне держать ответ за содеянное. Скорее всего, меня ожидает казнь, так что не советую следовать за мной.

Дибор горько улыбнулся, давая понять, что оценил поддержку друзей.

В это время на освещенный участок близ алтаря вышел благообразный человек в светлой тоге. «Катеон Отав», – тут же признал его принц. Бывали времена, когда этот человек изредка навещал королевский дворец, пытаясь серьезно поговорить с Эктором о силе веры в Четверых. Но король, занятый более важными, по его собственному мнению, делами, всегда одаривал посетителя щедрыми пожертвованиями и торопился отправить восвояси.

– Друзья мои! – проникновенно обратился Отав к присутствующим, многие из которых скрывали свой облик под плащами с глубокими капюшонами. – Я прошу всех следовать за мной. Для дела, ради которого мы сегодня здесь собрались, нам, как никогда ранее, потребуется Судный зал.

По рядам собравшихся пробежал слабый ропот, и Дибор ощутил на себе десятки взоров, брошенных из-под капюшонов. Ему внезапно захотелось умереть прямо на том месте, где он сейчас стоял. Но чуда, естественно, не произошло.

«Соберись, трус!» – зло приказал себе принц.

Катеон Отав взял с постамента канделябр с тремя свечами и, приглашающе кивнув присутствующим, направился в дальний угол зала. Там, за колонной, открывался вход на потайную лестницу, ведущую вниз. Длинная церемония безмолвно последовала за главой храма. Замыкал шествие Дибор Торнол, ведомый под локти крепкими стражниками.

Когда посетители достигли конца узкой лестницы, перед ними открылось великолепие пресловутого Судного зала. Немногим жителям Санирада доводилось здесь бывать, поэтому, откинув капюшоны, люди с нескрываемым интересом рассматривали помещение, о котором ходили едва ли не легенды.

Здесь, внизу, в отличие от верхнего зала, горели сотни свечей, поэтому малейшую деталь убранства можно было разглядеть отчетливо. Прежде всего бросались в глаза лики Четверых, выступающие, словно из иных священных миров, из стен квадратного зала. Казалось, что строгие взгляды Воина, Кузнеца, Охотника и Учителя насквозь пронизывают каждого из присутствующих. Рука неизвестного мастера воспроизвела образы богов с такой поразительной отчетливостью, что, казалось, живые лица выступают из плит черного мрамора, отполированного до зеркального блеска.