Короли Лероса

– А случайно не хотят ли добрые господа продать мне этого юношу? Клянусь, что дам за него полторы цены от той, что вы отдали за него на рынке! – он снова лучезарно улыбнулся. – По рукам?

Подмастерья яростно закивали, с жаром подтверждая свою готовность к предложенной сделке. Человек в плаще легко стукнул по макушке задыхавшегося здоровяка, после чего тот вздохнул в полную силу. Затем катеон склонился над скрюченным рыжим и неуловимым движением ладони прошелся по его спине. Рыжий издал стон облегчения и тяжело поднялся на ноги.

– Сколько я должен добрым господам за этого парня? – вкрадчиво спросил катеон.

– Ше-шесть монет, – тяжело выдохнул рыжий.

Катеон честно рассчитался с ремесленниками, снял с Тулавра веревку и выбросил ее на обочину.

– Пойдем со мной, парень. У меня ты сможешь поесть и отдохнуть…

Задумчивый взгляд Диамона загорелся небывалым интересом в тот момент, когда Тулавр рассказывал о схватке катеона с рабовладельцами.

– Вы говорите, то был простой невзрачный катеон?! – взволнованно спросил лекарь.

Его собеседник иронично взглянул на него и кивнул:

– Самый что ни на есть обычный катеон…

– Но служители Четверых уже многие сотни лет не являются сторонниками силового решения критических ситуаций! Катеоны, подобные вашему спасителю, по преданиям существовали лишь в эпоху… – Диамон прикусил язык, осознавая, что сболтнул лишнего.

– Эпоху Имшура – средоточия Зла, – закончил за него Тулавр и пристально посмотрел в глаза лекаря.

На несколько мгновений Диамон растерялся, не зная, как продолжить разговор – уж слишком роковую тему они затронули. Наконец он собрался и с недоверием взглянул на Тулавра:

– Уж не хотите ли вы сказать, что тот катеон…

– Его имя – Кассар! – сухо перебил Диамона собеседник. – Он лучший из всех служителей Четверых, что довелось мне встретить на своем жизненном пути, и больше мне нечего о нем сказать…

Карие глаза Тулавра потемнели, гася ростки надежды, вспыхнувшие в сердце Диамона.

– Признаться, – со скорбью ответил лекарь, – что после вашего рассказа шальная мысль посетила мое сознание – у меня зародилась надежда, что остался еще кто-то из последователей итатши – воинов добра.

Тулавр с грустью взглянул на Диамона:

– Я понимаю направление ваших умозаключений, уважаемый лекарь. Я главарь преступного мира, и обо мне ходят слухи как о непревзойденном воине… Спасший меня странный катеон, возможно, обучил меня древнейшему искусству… – Внезапно тон катеона стал холодным, словно пронизывающий до костей зимний ветер: – Во времена ужасающих слухов, ползущих с юга, людям невольно хочется верить в легенды, которым уже тысяча лет. Да будет вам известно, мастер Диамон, однажды, опасаясь за свою незыблемую власть, верхушка катеоната священного города Итрана истребила всех последователей великих воинов и тех, кто хоть как-то был связан с ними! Они боялись истинных носителей веры, словно небесного огня, так как погрязли в пороках, чревоугодии и разврате!

– Вы предполагаете, что… – удивлению Диамона не было предела.

– Я не предполагаю, – тихо и спокойно ответил Тулавр, – я ЗНАЮ! Мой учитель и духовный отец, Кассар, и подобные ему ревностные служители богам жили в скромности и смирении, сопоставимыми лишь с условиями выживания. Всю свою жизненную энергию и силу духа они использовали для помощи страждущим, утешения обездоленных. Они несли в сердца людей светлые лучи веры. Веры в справедливость, добро и милосердие! А их разжиревшие наставники превратили храмы в рынки по торговле благословениями. Ни одно великосветское мероприятие не обходилось без участия этих двуликих ренегатов. Прикрываясь тем, что они носители веры, эти подонки освящали роскошные дворцы и прогулочные корабли развращенной знати. А о простом народе, о бедняках и нищих они предпочли забыть.

– Именно поэтому вы покинули Итран? – осторожно спросил Диамон.

В глазах собеседника промелькнула такая ненависть, что на один короткий миг лекарю стало холодно в душном помещении.

– До поры я как-то мирился со всем этим, – задумчиво ответил Тулавр. – Как и многие из нас… Но однажды произошло событие, которое открыло мне глаза на то, что я и сам постепенно превращаюсь в тупого мула. – Катеон покачал головой, словно собираясь с мыслями. – Однажды я был вызван к верховному катеону Игнару, дабы взять у него важные свитки и доставить их в Санирад. Но я не смог немедленно предстать в его покоях, так как молился вместе с прихожанами. Закончив молитву и отпустив паству, я немедленно направился в комнаты Игнара. Едва приоткрыв золоченую створку ворот, я замер, услышав плач и сдавленные крики ребенка. Сердце мое забилось, и невольно я ускорил шаг, направляясь к дальней комнате, откуда раздавались тревожные звуки. Войдя, я на миг остолбенел, так как картина, представшая передо мной, никак не хотела укладываться в рамки привычной действительности…

Тулавр глубоко вздохнул и прерывающимся тихим голосом продолжил: