Короли ночи

— Конан! — по-волчьи осклабился Заромо. Его глаза сверкнули ненавистью. — Мы в безопасности и знаем, где лежат драгоценности. Я не вижу особых причин спасать Конана.

— Нет! — решительно возразил Стромбанни и схватил пирата за руку. — Нам еще пригодится его меч. Смотри!

Следом за мчавшимся громадными прыжками киммерийцем из леса с ревом высыпала дикая орда — сотни и сотни обнаженных пиктов, которые неистово орали и воинственно размахивали оружием. Их стрелы непрерывно жужжали вокруг беглеца. Несколькими огромными прыжками он достиг восточной стороны форта, схватился за острие двух толстых кольев, пружинисто подпрыгнул и перемахнул через стену, сжимая в зубах меч. Звенящая стрела с дрожью вонзилась в дерево — как раз туда, где Конан только что находился.

Плаща на нем уже не было, а белая рубашка была изорвана и запачкана кровью.

— Остановите их! — проревел киммериец, спустившись на бруствер, где беспокойно топтались пираты, корсары и воины графа, — если они вслед за мной перепрыгнут через стену, считайте, что с нами покончено.

Опомнившись, пираты, корсары и воины сразу же повиновались, и град стрел ударил в приближающуюся толпу дикарей.

Конан увидел Белезу, в тонкую руку которой вцепилась Тина.

— Быстро в дом! — рявкнул он им не терпящим возражений голосом. — Их стрелы скоро дождем посыплются через стены. Ну, что я сказал! — Черное древко вонзилось в землю прямо у ног Белезы, дрожа, как змея, готовая ринуться в атаку. Конан схватил лук и положил на него стрелу.

— Эй, несите факелы! И пошевеливайтесь! — проревел он, перекрывая шум развернувшегося сражения. — В темноте мы не сможем драться!

Солнце, обагрив лучами песчаный берег и темнеющий лес, уходило за горизонт. В бухте на борту караки люди подняли якоря, и "Красная рука" со все нарастающей скоростью направилась к кроваво-красному горизонту.

X. Лесные дикари

Темная ночь окутала побережье. Слабым дрожащим светом факелы освещали страшную, словно из потустороннего мира, картину. Раскрашенные, обнаженные дикари устремились вперед и, как волна прибоя, накатывались на крепость. Их белые зубы и сверкающие жаждой смерти глаза блестели в свете факелов. Перья птицы-носорога были воткнуты в лохматые гривы дикарей. Мелькали также перья Корм-Арака и перья Морского Орла. Парочка воинов наиболее дикой наружности вплела в свои спутанные волосы даже зубы акулы. Прибрежные племена прибыли сюда со всех сторон, чтобы очистить берег от белокожих пришельцев.

Сплошными рядами, плечом к плечу, бросались дикари на крепость, осыпая ее градом стрел и не обращая внимания на ответные стрелы защитников, которые сразили уже не мало нападающих. Иногда дикари подбирались к стенам и боевыми топорами били в тяжелые ворота, а остроконечные копья бросали в бойницы. Штурм был яростным. Однако каждый раз взбесившийся людской поток, орущий и размахивающий оружием, откатывался назад, оставляя множество трупов и раненых, корчащихся от боли. В подобных сражениях у морских разбойников был приобретен огромный опыт, и они весьма искусно отбивали атаку за атакой, действуя слаженно и умело. Их стрелы пробивали самые настоящие бреши в сплоченной орде нападающих, а их мечи сбивали с палисада смельчаков, которым удалось забраться на стену. Однако дикари не унимались, снова и снова они бросались на штурм форта.

— Они взбесились, как собаки! — пропыхтел Заромо, сосредоточенно отсекая темные руки, цепляющиеся за багровые от крови колья крепостной стены. В ярости корсар даже не замечал раскрашенных дикарей, которые со злобным оскалом смотрели на него снизу вверх.

— Если мы удержим крепость до утра, они потеряют мужество и желание атаковать, — пробурчал Конан и с точностью опытного бойца, одним ударом меча, снес раскрашенную голову, возникшую над частоколом. — Ага, они уже отступают!

Волна дикарей беспорядочно откатилась назад. Люди на

бруствере смахнули пот со своих лиц, подсчитали погибших и обтерли кровавые рукоятки мечей. Как волки, опьяненные жаждой крови, но вынужденные отказаться от намеченной жертвы, пикты отпрянули за пределы освещенного пространства. У стен форта остались только трупы,

— Они ушли? — Стромбанни убрал с лица мокрые от пота волосы. Меч в его крепко сжатой пятерне был зазубрен, а руки забрызганы кровью.

— Нет! Они все еще находятся поблизости, — Конан кивком головы указал в ночную тьму. Только он мог разглядеть, как что-то изредка передвигалось, и время от времени в слабых отблесках факелов загорались чьи-то глаза, вспыхивали матовые блики, отбрасываемые медным оружием. На некоторое время пикты все же отступили и укрылись во мраке. — Установите на бруствере охрану и позаботьтесь о том, чтобы остальные тем временем попили и поели. Полночь уже миновала. Ночь повернулась к утру. Мы сражались без отдыха очень долго. Эй, Валенсо, как там у вас дела?

В помятых, забрызганных кровью шлеме и латах граф угрюмо подошел к Конану и обоим капитанам. В ответ он только что-то неразборчиво пробурчал.

В это мгновение из густой темноты внезапно прозвучал голос. Громкий и ясный, он эхом отдавался по всему форту.