Короли океана

– Господин герцог, – обратился он к нему, учтиво поклонившись и дамам, – позвольте попрощаться с вами и вместе с тем искренне пожелать, чтобы ваши соотечественники приняли вас с таким же почтением, как мы. Вам уготовано почти царское положение. Но вы, господин герцог, верно, лучше моего знаете: нет ничего более постоянного, чем беда. И да хранит вас Бог от тех, кто все эти годы преследовал вас и так и не отказался от своих умыслов. Но, – прибавил он, бросив взгляд на донью Виоленту, не сводившую глаз с его бледного лица, – если, вопреки Божьей воле, ваши враги все же будут угрожать вам, я от имени моих товарищей заверяю вас: здесь, на скале, затерянной посреди Атлантики, есть сердца, что бьются в унисон с вашим. Вы гость Береговых братьев – помните об этом, да и мы этого не забудем. И в тот день, когда вам понадобится наша помощь, они все, как один, будут рядом с вами, чтобы вас защитить. Одно лишь ваше слово, зов или знак – и мы примчимся к вам, как стая орлов. И горе тому, кто встанет у нас на пути!

– Меньшего я от вас и не ожидал! – тут же с жаром воскликнул в ответ герцог, горячо пожимая ему руку. – Родился я в Испании, а вырос во Франции. Но именно в вашей стране я любил и страдал, – стало быть, сердцем я француз! И от всей души благодарю вас за столь великодушное предложение. Я охотно принимаю его и, как вы мне напомнили, никогда не забуду, что я был гостем Береговых братьев. И в тот день, когда мне понадобится их помощь, я не колеблясь обращусь к ним. Давайте же обнимемся, Олоне, и расстанемся как братья и друзья. Одним из приятнейших воспоминаний у меня будут те несколько дней, что я провел на Санто-Доминго, среди флибустьеров, людей столь же загадочных, сколь и заслуживающих высочайшего признания за свои достоинства. Прощайте же, Олоне, прощайте и вы все, господа. И помните: герцог де Ла Торре – вице-король Перу. Так что гавани этой страны всегда будут открыты для ваших кораблей и послужат вам приютом от бури, источником для пополнения припасов или убежищем от врагов.

– Господа, – ответствовал в свою очередь господин де Лартиг, – слова благодарности, которые я готов выразить вам за службу, что вы сослужили на моем корабле, лишь едва-едва способны передать чувство признательности, испытываемое мной за ваши благородные поступки. Через три месяца я снова буду во Франции. И скоро, надеюсь, вы получите доказательства того, что я виделся с королем и отчитался перед ним о ваших делах.

Прощание продолжалось еще какое-то время, после чего пришла пора расставаться.

Олоне был глубоко опечален: страдал же он еще и потому, что остался один и не мог излить свою печаль верному другу.

Вместо того чтобы пойти домой, где ему уж точно не суждено было найти необходимое успокоение, он с тоской на сердце отправился бродить по берегу в надежде на то, что одиночество хоть самую малость умиротворит его мысли и вернет былую силу духа. Так он брел себе по берегу, пока не набрел на источенные морем скалы, которые в лунном свете обретали самые причудливые, почти что фантастические формы.

Там он сел на песок, обхватил голову руками и целиком погрузился в свои горестные раздумья.

Минул не один час, а он все так и сидел в одном положении; уже и звезды начали меркнуть на небе, когда ему на плечо мягко легла чья-то рука и мелодичный голос нежно прошептал на ухо:

– Отчего так убиваешься? Разлука была предрешена. И стала неизбежной. Не надо предаваться унынию. Будь мужчиной! Горе возвеличивает душу.

Олоне вскинул голову – и увидел перед собой Майскую Фиалку, похожую на призрак. Милое лицо девушки осеняла грустная улыбка.

– Спасибо тебе, Майская Фиалка, за то, что принесла мне утешение, – со стоном проговорил в ответ молодой человек. – О, если б ты знала, как мне плохо!

– Знаю, – с грустью отвечала девушка, прижимая руку к сердцу. – Да только ты ошибаешься, друг, я пришла не утешать тебя, а пожелать тебе мужества.

– Мужества? – прошептал он. – Когда у меня вообще ничего нет! И я остался совсем один!

– Нет, ты не один. У тебя есть друзья, и они тебя любят, а те, что уезжают, всегда будут помнить о тебе. Человек делает, а Бог за ним исправляет, – кажется, я уже говорила тебе нечто такое. Плачущий да утешится. Ничто не вечно, кроме прощального слова, слетевшего с уст умирающего. Надейся! И может, очень даже скоро ты обретешь ту, которая готова уехать. Я виделась с нею.

– Ты видела донью Виоленту, Майская Фиалка?! – с волнением воскликнул он.

– Да, видела. Она, как и ты, убивается от горя. Я говорила с нею – она просила передать тебе свое последнее слово. И слово это должно быть между вами сигналом на случай, если ты ей понадобишься.

– Так что она тебе сказала? Говори же скорей!

– Экий ты быстрый!

– Если б ты только знала, как я ее люблю, Майская Фиалка!

– Да, любишь… – серьезным тоном проговорила она.

– Но, – прервал девушку Олоне, даже не выслушав ее до конца, – ты так и не сказала то, что она тебя просила мне передать.

– Тогда слушай, коли хочешь знать. Слово это кастильское: Recuerdo![47]