Короли океана

Наспех приготовленная закуска пришлась как нельзя кстати – особенно для Питриана с Давидом, поскольку за неимением провианта они оба ничего не ели с самого завтрака, к тому же капитан поглотил его почти весь в одиночку.

Покончив с ужином и раскурив трубки, флибустьеры напомнили Давиду о том, что тот им обещал. Капитан Давид не заставил просить себя дважды и тотчас начал рассказывать о своих приключениях – впрочем, мы не станем приводить его рассказ здесь еще раз.

Когда же капитан смолк, Береговые братья принялись наперебой осыпать его поздравлениями, благо он заслужил их с лихвой за мужество и решимость, которые проявил за время своей долгой и смертельно опасной одиссеи.

– А сейчас, – сказал Дрейф, – давайте-ка вернемся к тому, что привело нас сюда. Так что там творится в Веракрусе, Питриан?

Теперь настал черед Питриана рассказывать, притом в мельчайших подробностях, обо всех событиях, что произошли с тех пор, как они на пару с Олоне покинули корабль.

Рассказ Питриана, который мы тоже здесь опустим, продолжался довольно долго, и флибустьеры выслушали его очень внимательно.

– Стало быть, – проговорил Дрейф, когда Питриан умолк, – этот змееныш Онцилла с гадиной Босуэллом в Веракрусе? Что ж, дело и впрямь серьезное. Эти мерзавцы наверняка опять затевают какую-нибудь пакость.

– Это уж как пить дать, – подхватил Питриан.

– О, я знаю, что говорю. Злодеи такой масти способны на любые мерзости, самые гнусные и самые отвратительные. Но что меня больше всего огорчает, так это нарочитая беспечность герцога де Ла Торре. А я-то считал его человеком решительным и предприимчивым. Но теперь вижу, что ошибался.

– Все верно, так оно и есть, – согласился Питриан. – Натура у него уж больно мягкая, нерешительная. Он и сам не знает, чего хочет.

– Слава богу, – воскликнул старый флибустьер, – если дело было бы только в нем, клянусь, я не стал бы его уговаривать, но с ним две женщины, и я хочу их спасти во что бы то ни стало! Потом, – прибавил он, с горькой усмешкой обведя взглядом флибустьеров, – Веракрус городок небедный, там есть чем поживиться.

– Тогда что нам мешает его захватить? – бросил Давид.

– Ты собрался его захватить? – рассмеявшись, спросил Дрейф.

– Ну да, и захвачу. Не один, конечно. Но будь со мной сотни три-четыре добрых товарищей, дело было бы в шляпе.

– В конце концов, поживем – увидим, – задумчиво проговорил Дрейф.

– Вы же не оставите в беде двух дам? – сказал Питриан.

– Ни за что на свете, сынок! Только сперва надо все как следует обдумать. Уж больно неохота переть на рожон.

– Знаете, – продолжал Питриан, – ваш брат Олоне велел дать ему точные указания и определенный ответ, как быть дальше.

– Не беспокойся, сынок, ответ мой такой: мы захватим Веракрус. Как? Пока не знаю, но верно говорю – я захвачу город, будь там этих гавачо хоть целый миллион! Давид, по его словам, знает город и округу как свои пять пальцев, ну а с ним на пару мы что-нибудь придумаем. Да, черт возьми, я буду не я, если мы не подстроим какую-нибудь каверзу этим растреклятым гавачо!

– Хорошо, – усмехнувшись, сказал Питриан. – Вы собираетесь захватить Веракрус, пусть так, и когда же?

– Дьявол! Тебе что, точный день и час подавай?

– Я же говорю, мне было велено разузнать все про все.

– Уж конечно, Олоне не из тех, кто кормится пустыми обещаниями. Ладно, передай ему так: через двадцать дней, день в день, ровно в этот самый час здесь высадится большой отряд, и расположится он в этой пещере. На следующий день, если угодно вам с Олоне, мы нападем на город. Теперь ты доволен? Все четко? Я точно обрисовал картину?

– Точнее не придумаешь, капитан. Я знал – на вас всегда можно положиться, так что теперь я спокоен.

– Вот и славно!

– Да, но это еще не все.

– Так, что там еще?

– Вы забыли про указания. Что нам-то делать все эти двадцать дней?

– Сидеть тише воды ниже травы и по возможности не играть с огнем, держать ухо востро, и главное, заруби себе на носу, Питриан…

– Хорошо-хорошо, капитан, я весь внимание.

– И главное, – продолжал Дрейф, делая упор на каждом слове, – ни под каким предлогом не раскрывать наши планы герцогу де Ла Торре: прежде всего потому, что он испанец и любит свою родину, и, несмотря на тайные козни, которые плетутся против него, может проникнуться чувством патриотизма и ненароком нас выдать, переметнувшись в самую решительную минуту на сторону врагов.

– Хорошо, капитан, я ничего не забуду. А как же дамы?

– Ах да, дамы! Это другое дело. Пусть ими займется Олоне. Он сам должен знать, насколько можно доверять герцогине с дочерью. Только, прежде чем их во что-то посвящать, пускай он основательно прощупает почву, чтоб действовать наверняка. Малейший неосторожный шаг – и нам крышка. Ты хорошо меня понял, Питриан?

– Даже более чем, капитан. Клянусь, я запомнил каждое ваше слово. У меня все вот здесь, – сказал он, постучав себя по лбу правым указательным пальцем. – Но мне хотелось спросить вас еще кое о чем.

– О чем же, сынок? Говори скорей, время поджимает, нам уже пора обратно.

– О, я быстро.

– Тогда поживей! Чего тебе?