Короли океана

Герцог спешно приказал понадежнее перегородить улицы мебелью, деревьями – словом, всем, что только подвернется под руку. Потом он разместил самых метких стрелков в домах, располагавшихся по углам улиц. И, приняв все необходимые меры, стал бесстрастно ждать со шпагой в руке появления Береговых братьев.

Те не заставили себя ждать, но их тут же «горячо» встретили стрелки, засевшие в домах и за баррикадами. Завязался нешуточный бой – он длился несколько минут, хотя и безрезультатно для обеих сторон. В то же время герцог велел укрепить три баррикады, возведенные с фронта и флангов его войска, а потом приказал стрелкам с четвертой баррикады оставить ее и отступать строго в колонне. Такой маневр, трудно выполнимый под огнем неприятеля, был, однако же, проделан с завидным хладнокровием и поразительной точностью. Эта баррикада возвышалась над главной городской магистралью, и штурмовать площадь с этой стороны готовился самый многочисленный отряд флибустьеров.

Береговые братья, удивленные тем, что испанцы внезапно прекратили огонь, решились на очередной штурм и, отчаянно кинувшись на баррикады, захватили их меньше чем за минуту. Но тут вдруг ряды испанцев разомкнулись, и обе их пушки осыпали флибустьеров градом картечи. Застигнутые врасплох столь жестоким отпором, те на миг оторопели, но живо перестроились и с яростными криками устремились вперед. Однако тут же были встречены новым залпом картечи, который на сей раз не только их остановил, но и, ввергнув в полное замешательство, принудил отступить. Ярость флибустьеров достигла предела: гавачо, которых они презирали всей душой, дерзнули явить им свою отвагу и не дрогнули перед ними.

Другие атаки Береговых братьев также закончились ничем: испанские стрелки, затаившиеся в домах и за баррикадами, наносили им значительные потери, и выкурить их оттуда не было никакой возможности. Так что, не поостерегись флибустьеры впредь, первая их неудача вскоре могла бы обернуться постыдным поражением.

Вдруг из рядов Береговых братьев выступил какой-то человек и решительно направился к испанцам, размахивая белым флагом.

Огонь мгновенно прекратился; из рядов испанцев вышел офицер и двинулся навстречу парламентеру.

– Что вам угодно? – спросил у него он.

– Я требую начать переговоры о капитуляции с вашим главнокомандующим.

– А у вас есть полномочия говорить от имени тех, кого вы вызвались представлять?

– Я капитан Дрейф. Передайте вашему главнокомандующему, что он может совершенно спокойно, честь по чести, вести переговоры со мной.

– Этого довольно, сеньор, – любезно отвечал офицер, – мы знаем капитана Дрейфа и готовы вступить с ним в переговоры на следующих условиях: каждый сохраняет за собой занимаемую позицию; никаких враждебных действий не будет предпринято до тех пор, пока парламентеры не вернутся каждый на свою сторону; встреча состоится на этом самом месте и будет продолжаться не больше часа; каждая воюющая сторона назначает трех парламентеров. Вы согласны с такими условиями?

– Согласен.

Учтиво отсалютовав друг другу, они распрощались. Через десять минут герцог де Ла Торре с двумя офицерами, самыми старшими после него по рангу, покинули свою позицию и под звуки трубы с парламентерским флагом выдвинулись к условленному месту переговоров, расположенному совсем неподалеку и уже занятому Береговыми братьями, которые удобно расположились в специально принесенных креслах – для себя и, отдадим должное их любезности, для испанских парламентеров.

Дрейф не мог скрыть неприятного удивления при виде герцога де Ла Торре.

– Неужели господин герцог! – воскликнул он. – Так это вы командуете войском, оказавшим мне столь нелюбезный прием?

– Да, сударь. Я глубоко сожалею, что теперь мы с вами противники. Но мое имя оказалось замешано в настолько неприятную историю, что всякие недоброжелатели осмелились обвинять меня в измене. И я жду, что еще до того, как мы начнем переговоры, вы окажете мне любезность и открыто расскажете о том, какие отношения связывали нас с вами в то время, когда мне пришлось остановиться на Санто-Доминго. Кроме того, мне бы хотелось, чтобы вы объявили во всеуслышание, правда ли то, что это я надоумил вас снарядить вашу экспедицию и что так или иначе вы признались мне в своих намерениях напасть на этот злосчастный город.

– Ваша просьба, господин герцог, вполне справедлива, и я постараюсь ее удовлетворить, взяв в свидетели двух офицеров, которые вас сопровождают. И я попрошу их хорошенько запомнить все, что я скажу.

– Сударь, – отвечал самый пожилой офицер, – мы искренне благодарны его превосходительству герцогу де Ла Торре за то, что в сложившихся обстоятельствах он выбрал именно нас. Мы постараемся оправдать столь высокое доверие и обязуемся подробно запротоколировать ваши слова, после чего попросим вас подписаться под ними, а потом подпишемся сами.

– Золотые слова, господа! Ваши пожелания будут исполнены. Не только я поставлю свою подпись, но и капитан Мигель Баск, и капитан Давид, которых я имею честь вам представить, подпишутся под моими словами.