Короли преступного мира

— Как я понял, вы выдаете себя за московских послов… Докажите. На понт берете… и только! Кому я должен верить? Вам? А завтра приедут другие и скажут то же самое… Почему нет Барсука? Он мог бы засвидетельствовать хотя бы… что вы действительно те, за кого себя выдаете. А так — я хорошо встречу и хорошо провожу…

Мазоня вел хитрую линию «спустить на тормозах» — пока туда, сюда, а время идет, глядишь, что-то сработает и на него…

Гости поняли, что в чем-то прошляпили: а голыми руками Мазоню не возьмешь…

Воробей было зашабуршился, но вскоре стих — непризнание Мазоней их полномочий сбило пыл, и он, оглядывая всех с наглецой, пробасил:

— Мы уедем… но мы и приедем — тогда другой разговор будет. Хотите по-плохому, ради бога…

Еще выпили — и разошлись.

Мазоня остался с Зыбулей и Душманом. Душман, оказавшись на верхней лестнице мазоновской иерархии, выглядел довольным. — Остались с носом.

На что Мазоня лишь усмехнулся.

Мазоня хорошо знал себе цену. Покамест все выжидали, он старался привести свои силы в надлежащий порядок. Жизненный опыт ему подсказывал: опирайся только на очень верных людей. Впрочем, в близком окружении он не сомневался: Хозяин оставил ему добротный костяк.

Тем не менее времена наступали черные. На территорию бачков зарились кресты — они хамели с каждым днем. Назревала «разборка».

Особенно опасно было кидалам. Кресты стали совершать набеги на автомагазины и автосервис, устраивая настоящие погромы. Душман совместно с Мишкой Кошелем разработали план сдерживания крестов, но мелкие бои продолжались и часто заканчивались жертвами. На днях хоронили двух крестовцев и одного мазоновца — крутого кидалу по кличке Бизон. На следующий день после похорон на кладбище произошла «разборка».

Собралось человек двести. Ухаристые ребята поглядывали на небо: там кружился вертолет, зависая над тихими могилами. Милиция окружила кладбище: пустила кое-где слезоточивый газ… Но «разборка» не струсила, хотя серьезной драки уже не получилось. Милиция тоже смирилась и с добродушием посматривала на «выяснение отношений».

С наступлением сумерек кладбище опустело, и кресты, не добившись желаемого, разбрелись, грозя Мазоне всякими «карами».

Но в этот же день Мазоня получил известие, что московские послы снова появились на волжской земле. Это произошло быстрее, чем он думал.

Их уже трое — кроме Воробья, Ивана Валюты еще один вор в законе по кличке Грузин с большим мясистым носом и маленькими маслянистыми глазками.

Они потребовали немедленной встречи с Мазоней. На этот раз с «мандатами», удостоверяющими законность их миссии и даже с «грамотой», которую составила верховная воровская сходка.

Ну что же, Мазоня, как обычно, почесал затылок: от московских послов никуда не денешься. Встречу назначили на старой хате. Все уже были в сборе, а Мазоня нарочно опаздывал. Нетерпеливый Воробей злился, крутился, как волчок, не находя себе места: его словно подмывало «на подвиги». Другие ждали более терпеливо, ничем не нарушая спокойствие, но и они были недовольны.

Мазоня пришел мрачноватый и сказал, что убили Барсука. Он уверял всех в том, что это сработали не его люди. Случилось в шалмане, где Барсук, солидно охмелев, сцепился со своими, и свои его прикончили.

Известие сразу накалило обстановку, хотя Мазоня понимал, что сказать об этом было важно, чтобы снять с себя какие-либо подозрения. Они все равно бы родились.

Начался разговор. Сразу крутой и жесткий. Тон задавал Воробей, Иван Валюта балансировал, а Грузин даже сдерживал Воробья. Но смысл был один — Мазоня должен подчиниться: уйти с городских рынков, заплатить неустойку и, кроме того, с этого дня на него накладывалась дань…

Мазоня молчал, словно набравши в рот воды; говорил за него Федор Скирда:

— Непонятно что-то… Такой наезд просто нам непонятен. Мы здесь, вы — там. Следует понимать… Надо помочь, пожалуйста, а становиться вассалами… об этом даже вести разговоры глупо. Мы же не дочки! И не дурководы, которые крадут из дамских сумочек…

Последние слова, видимо, обидели Воробья — взъерошенный, он заорал матом на Федора Скирду; тот покраснел, но сдержался:

— Я так понял, что вы мирного исхода не хотите.

Воробей психанул:

— Хватит качать права! Здесь мы качаем права!

Федор Скирда пожал плечами и замолчал, осторожно взглянув на Мазоню. Мазоня неожиданно повернулся к Грузину.

— Это что, силовой прием?

Грузин смутился, чувствуя, что перегнули палку. Иван Валюта из загашника вынул бутылку водки.

— Ладно, давай замнем это… Воробей погорячился.

Всем налили по полстакана, выпили не чокаясь, чувствуя нарастающую тревогу. Разговор повел Иван Валюта. Он долго и витиевато говорил о верховной сходке воров…

Мазоня его перебил:

— Джинн выпущен… так давайте говорить о том, как оно есть.

Но влез Воробей.

— Хватит, суки. Диктовать будем мы. Или принимаете, или… видал я Мазоню…

Мазоня до крови закусил губу.

— Все. Убирайтесь вон.