Короли преступного мира

— Я видел сон. Меня живого закопали в могилу. Ты не знаешь, к чему это?

— Я в сны не верю.

— А я верю.

Мишку выписали, и он вернулся в бараки. Расторопный Багор крутился рядом, и Мишка Кошель пришел в себя и почувствовал равновесие.

Кто-то пустил слух, что будут отбирать подходящих на золотые прииски. Мишка Кошель решил для себя, что, если это правда, он будет проситься на «золото».

Во время обеда Мишка Кошель увидел, как возле него кто-то незаметно уронил красную тряпочку. Мишку пробил нервный тик. Но вида он не показал.

После обеда к вечеру его позвали на служебную половину, к «гражданину начальнику…» Мишка пошел, но в коридоре несколько зеков спорили и обойти их было невозможно, сначала Мишка Кошель затормозил шаг, но потом плюнул на все и пошел… Мгновенно перебранка переросла в драку, Мишку окружили, подсечкой свалили на пол, он уловил ухом «сука», и нож вонзился в левую часть груди…

Коридор тут же опустел. Мишка Кошель силился встать и не мог. Оранжевые круги в глазах… последнее, что он увидел, это нагнувшегося над ним Багра.

Через несколько минут Мишка Кошель умер…

91

Мазоня понимал, что без дипломатии сейчас далеко не уедешь. Вместе с Душманом они обдумывали, как сделать, чтобы и волки были сыты и овцы целы. Конечно, у крестов аппетиты не по зубам. Теперь им уже давай не только Пригородный рынок, но и Привокзальный и все другие мелкие базарчики, возникшие на остановках электрички. Они хотели контролировать все…

Мазоня ставил на Зверя…

Душман колебался, так как был у крестов и другой лидер — Петюня, парень едкий и, пожалуй, умнее, чем Зверь. Но Зверь агрессивней и явно в конкуренции не проиграет…

Взвесив многие «за», Мазоня твердо сказал:

— Как хочешь, но Зверь.

Мазоня ставил на Зверя…

Уже в эти дни Душман и Зыбуля встретились с ним в том же самом маленьком кафе в центре города.

Зверь — самолюбив, тщеславен и ему льстило, что Мазоня начал переговоры с ним, а не с Петюней. Он был в добротной замшевой с бахромой куртке, в защитных итальянских очках.

— Так что же хочет Мазоня?

Душман дипломатично молчал, говорил Зыбуля.

— Сам знаешь, Мазоня — мужик прямой. Он юлить не любит…

— Мы тоже, — охотно вставил Зверь.

— Что он хочет? — И Зыбуля, сузив красные глаза, осклабился. — Ты ему нравишься. Ты… и он хочет союзничества.

— Мы за союзничество. А рынки?

— И рынки. Мазоня отдает тебе с лихвой, и все, что ты просил. Но знай, Зверь, это ни для кого — только для тебя… Уж я-то знаю Мазоню. Он упрям. Но ты его сердце растопил…

Лицо Зверя, чистое, бархатное, засветилось.

— Мазоне ты по душе. Это может подтвердить Душман.

Душман подтвердил слова Зыбули.

— Ты меня знаешь давно. — Зыбуля входил в раж. — С Мазоней не пропадешь.

— Не пропаду, — усмехнулся Зверь. — А дальше?

Зыбуля словно и не слышал его реплики.

— Он укрепит твое положение. А будешь шабуршиться, задавит Петюня.

— Вам-то не все равно?

— Это ты так думаешь. Мазоня поставил на тебя…

Зверь был умаслен — это было видно; потому договорились об окончательной встрече. Кресты не верили в такую удачу, а Зверь принес бы им ее запросто.

Мазоня ждал своих послов.

— Все в ажуре, — доложил Зыбуля.

Душман пояснил:

— Зверь ловкий. Он сразу понял, как ему привалило. Он обуздает Петюню. А мы, пожалуй, отдав рынки, тоже не в обиде: шакалов обложим красными флажками.

Мазоня согласился.

— Такова жизнь. За все платят.

У Сиксота было опустошенное состояние. С первым встречным они распили бутылку в электричке. Но бутылка была выпита, а хотелось еще.

— Сейчас остановка. Слетай за пузырем, — осмысленно заявил Сиксот.

— Электричка уйдет.

— Сядем в следующую. — Сиксот вынул складной нож, и сосед уже не возражал.

На остановке они вышли и, на счастье, достали бутылку. Электричка задержалась, и они снова сели в тот же вагон.

— А ты кадет, — почему-то сказал Сиксот.

— Кто? — переспросил сосед.

Сиксот взял его за ворот рубашки. — Давай выкладывай «бабки».

— Нет больше, понял, нет! — еще, не теряя соображения, заорал попутчик.

— Тогда вставай. — Сиксот вытащил его в тамбур. — Нет «бабок», гони пиджак.

— Так ты что, грабитель?

Сиксот стянул пиджак и, выхватив ножик, пырнул им в живот. Попутчик осел на колени, повалился на пол. Сиксот обшарил карманы и, собрав какую-то мелочь, перешел в другой вагон. Он вышел на остановке и ошалело ходил по платформе. Он еще пытался что-то вспомнить, но голова уже замутнела.

Подсасывало, хотелось выпить — только выпить и больше ничего. За вокзальчиком он по дешевке сбагрил пиджак какому-то бородатому. Не считая деньги, зажав их в кулак, он с нервозностью бродил в поисках «горючего».

Бутылку он нашел — за всю сумму, которая была в руке. Выпил немного прямо из горлышка. И пошел искать закуску. Поровнялся с девкой, которая, видимо, спешила на электричку. Загородил ей дорогу. Но ей повезло. Молодые ребята оттерли его от девчонки.

— Что, совсем, что ль, ошалел?

Он с минуту стоял непонятный, обалдевший. Потом догнал сзади ребят и воткнул нож в спину обидчику. Рука выхватила нож и наткнулась на горячее, липкое… это была кровь.