Короли рая

Асна инстинктивно заслонил лицо, растопырив пальцы, чтобы видеть. Туман всколыхнул его одежду, и она развевалась у него за спиной, когда он уперся ногами. Он почувствовал холод, который ему и не снился – нет, не разгар наранской зимы, а самый дикий кошмар горного пика: нескончаемое, безжалостное нечто, которому нет никакого дела до шмоток, закрытых век или отвернутых лиц.

Дождь скапливался в воздухе и тек словно река – густые струи, быстро превращавшиеся в лед. Асна смотрел, как двух парней пронзило ими, и оба повисли на стене, пришпиленные вбитыми в грудь здоровенными голубыми стержнями как гвоздями.

Остальные – «выжившие», которых не покромсало на части, – выглядели полузамерзшими, толстый слой льда покрывал их красную кожу, и они тряслись и подергивались на земле.

На одежду и волосы Асны налип мокрый снег. Медленно повернув голову, он увидел сосульку, вонзившуюся в стену в паре дюймов от его горла. Он вытянул руку и потрогал ее – просто чтобы убедиться, что она настоящая, – затем вспомнил, что нужно сглотнуть.

Кейл рухнул, и буря закончилась. Тело принца упало, будто бы огретое дубиной по башке, окровавленным лицом вниз на деревянный настил, и замерло. Девушка – с виду целехонькая – упала на колени рядом с ним и окликнула по имени.

Очень храбрая, подумал Асна, глядя на нее. Не будь я собой, наверняка бы обоссался.

Он задумался о невероятной вещи, которую только что увидел, и предположил, что это, должно быть, правда и реальность, а не какая-то буйная выходка мстительного островного бога. Он взвесил смерть и выгоду, – как всегда, быстро. Ценность мальчишки снова изменилась. Она значительно возросла.

Это самое близкое к верности, что есть у Асны. Жизнь могла бы стать интереснее, подумал он, смеясь от удовольствия потенциальных величия и славы. Он точно знал, что делать.

* * *

Не волнуйся, красотка, Асна точно знает, что нам делать.

Из темноты выскочил кондотиец, хохоча как маньяк, – что, насколько понимала Ли-йен, никогда не было к добру. Его затейливое одеяние развевалось на ветру, а плоское, почти бычье лицо расплылось в ухмылке.

Ли-йен понятия не имела, как реагировать. Она попыталась мягко перевернуть Кейла, осмотреть его раны и не замечать новоприбывшего, как вдруг этот иностранец начал перерезать глотки раненым парням.

– Ч-что… прекрати! – Она застыла в ужасе.

Кондотиец ухмыльнулся и взмахнул рукой.

– Без напряга, красотка. Островитянин есть друг. Займись им. – Он указал на Кейла, затем зарезал очередного парня.

Любое из «событий» последних двух минут было достаточно ужасным, но Ли-йен преодолела оцепенение и сосредоточилась на чем-то, что могла сделать. Она развернула Кейла, уложила головой к себе на колени – и невольно вздрогнула, увидев, что с ним стало.

Его лицо было рассечено от носа до уха с левой стороны, и кровь сочилась из полудюжины ран по всему телу. Она сглотнула и овладела собой, проверила пульс и дыхание и перестала дрожать, когда обнаружила и то и другое.

– Ему нужна помощь, приведи священницу. – Она надеялась, что этот Асна и впрямь друг, а не пришел сюда, чтобы убить Кейла.

– Да. Хорошо. – Он вытер нож о рубашку мертвого парня, затем отпрыгнул, чтобы сделать, как ему велено. По крайней мере, так надеялась Ли-йен.

* * *

Друг Оско.

Всякий раз, когда Асна заводил беседу таким образом, Оско знал, что его сейчас попросят о помощи. Он просто ждал.

– Другой друг льет кровь на крыльцо. Прошу, сделай что.

Его наранский даже хуже, чем обычно. И весьма туманный.

Оско обвел взглядом комнату, дабы узнать то, что нужно. Кто смотрит? Священница. Кого здесь нет? Кейла с Ли-йен.

– Асна.

Оско полагал, что лучше всего привлекать полное и безраздельное внимание кондотийца, прежде чем давать указания.

– Да, друг?

– В соседнем с нами здании есть лекарства – через главную дверь налево. Иди туда и найди черную деревянную коробку – их должно быть несколько. Возьми одну и не позволяй никому тебе мешать. Сразу же неси ее к Кейлу.

«Наемник» открыл рот, но затем передумал и, не говоря ни слова, пробрался сквозь толпу.

Оско сказал остальным, что ему нужен свежий воздух – ложь всегда лучше, когда она близка к правде, – затем не спеша направился к веранде.

Итак, священница, подумал он. Ни для кого не было секретом: храм содрогался в панике из-за того, что Кейл «выдержал» то маленькое испытание. Всем причастным предстоял допрос, в том числе студентам, а следователь Экзарха обладал деликатностью молота. Но тогда зачем делать портрет? Зачем устраивать большую вечеринку в честь Помазания Кейла? Значит, в храме есть разделение, удовлетворенно решил Оско. И эта священница против них.