Корона из перьев

Со временем стало спокойнее. Мягкий гул магии, тяжелый благодарный труд и то, как люди и животные работают вместе, – все это напоминало о детстве. Тилла и Корем когда-то пасли овец, прямо как семья Сэва, а самый юный из повинников по прозвищу Мелкий был родом из деревеньки близ фермы Сэва, из семьи рыбаков. Правда, он их давно не видел.

– Где они сейчас, не знаю, – как-то признался Мелкий, когда они с Сэвом наполняли поилки. Цветом кожи и чертами лица он здорово напоминал Кейда, их можно было даже принять за братьев, но Кейд был высок и крепок, а Мелкий – низок и худ, сплошь коленки да локти. – За мной пришли на рассвете, когда я вышел сети проверить. Больше я своих не видел.

Выходит, Сэву еще повезло: он знает, что сталось с его близкими. Они погибли, зато покоятся в мире, а не отбывают повинность неизвестно где. Мелкий был совсем юн, но с его слов Сэв понял, что родители его прилично зарабатывали. Самого Мелкого приговорили к семи годам повинности, а это – половина тех лет, что он прожил. Повинников Сэв просто жалел, однако история Мелкого привела его в ярость. Так, может, Трикс неспроста отправила его к анимагам? Вдруг хотела вызвать в нем такие вот чувства? Показать, на чьей стороне Сэву положено быть? Ведь он – как они, и все же, отринув однажды себя и магию, он остался на свободе, а они – нет.

Естественно, ему хотелось иного расклада. Если бы не война, он пас бы овец, а все анимаги в империи были бы свободны. Не было бы магорабов, Укротители фениксов оставались бы славными героями, о которых он только слышал, и папа с мамой не погибли бы.

Но все сложилось как сложилось, и, сделав свой выбор, Сэв избежал рабства. Как можно о таком жалеть?

Кейд по-прежнему не жаловал Сэва, зато совершенно преображался рядом с ламами. Он весь будто светился. Шептал им ласковые слова и ухаживал за ними так нежно и умело, что немало впечатлил Сэва. Из всей группы анимагов Кейд был самым опытным, как будто практиковал магию с детства.

Сэву эта черта в нем нравилась. Обычно угрюмый, враждебный, вблизи животных Кейд становился другим: плечи расправлялись, суровые черты смягчала счастливая улыбка, слышался теплый смех. Сэва тянуло к нему, хотелось смотреть на него и греться в лучах его магии. Но стоило приблизиться, и Кейд сердито отворачивался. Сэв невольно отвечал тем же. Вот бы выяснить, откуда такая неприязнь, и унять вражду.

Как-то Сэв проснулся еще до рассвета. Солдаты встали лагерем в тени крутой скалы, недалеко от каких-то руин. Паломничий тракт они давно оставили позади и все же порой видели под ногами извилистую мощеную дорогу: появляясь словно бы из ниоткуда, она вскоре опять скрывалась в лесной гуще. Попадались на пути и разбитые арки из прямоугольных каменных блоков, колонны, покрытые непонятными узорами, и развалившиеся статуи, стоявшие часовыми вдоль пути. Древние и обветренные сооружения… На что они здесь? Кем поставлены? От Корема Сэв услышал слово «Секвейя». Вторая дорога, мифическая тропа, идущая лесами Пирмонта. Ребенком Сэв вместе с другими детьми рыскал по Предгорью в поисках начала легендарной Второй дороги и сокровищ, к которым она якобы ведет. Оказавшись на тропе сейчас, солдатом, он будто вернулся в детскую фантазию, только вывернутую наизнанку, особенно если вообразить, что сокровище в конце пути – это логово наездников.

Его разбудил шум. И когда он, щурясь, присмотрелся к животным, то увидел Кейда за работой. Шумно выдыхая, повинник грузил на спины ламам мешки с зерном и бочки с водой. От его разгоряченного тела, обнаженного по пояс, поднимался пар на утренней прохладе. В бледном свете поблескивала цепь на шее.

Спал сегодня Сэв плохо: рядом лежала Трикс и, как обычно, бормотала во сне. Сэв еле-еле сумел забыться. Он снова видел ферму, гряду зеленых холмов и чистое голубое небо. А потом все это сгорело.

В надежде прогнать кошмарные образы Сэв поморгал и принялся собирать постель. Потом направился к выгону для лам. По пути он наступил на веточку, и Кейд резко обернулся, подобравшись, словно готовясь к бою.

«Если бы не глаза, – сонно подумал Сэв, почесывая примятые волосы, – он бы сошел за солдата».

Взгляд у Кейда был умный и проницательный, но не лукавый. Взгляд был добрым… пока не наткнулся на Сэва.

– А, – выпрямился Кейд. – Ты.

Сэв со вздохом нагнулся над бочкой и плеснул себе в лицо ледяной воды, сделал большой глоток. Обернулся – Кейд так и стоял перед ним. Он слегка запыхался: грудь вздымалась и опадала, мускулистый торс поблескивал от пота. Пока Сэв утирался подолом туники, темные глаза Кейда следили за каждым его движением. У него было резко очерченное, угловатое лицо; в отличие от Сэва, который позволял себе отпустить щетину, повинник гладко брился. Он напоминал бронзовую статую какого-нибудь древнего героя в храмовом саду, покрытую утренней росой.