Корона из шипов

– Мой род против этой чепухи.

Придворные согласно закивали. Имена украдкой оценивали женщин рядом, как если бы те были золотыми жилами на их семейном древе.

– Могу я узнать почему, секир Станкявичус? – вежливо поинтересовался Аворик. Слова Савата сбили с толку избранного, поскольку в его книжке не было главы, посвященной этому вопросу. Он проклинал Четверку и нервно перебирал страницы.

– Каждое Имя имеет право голоса, – объяснил Станкевичус так, как если бы это было очевидно и молодой А. повел себя слишком невежественно и самонадеянно для титула, который должен вот-вот получить. – Два голоса с разными мнениями приводят к разногласиям.

Аворик кивнул.

– Я ценю вашу заботу, секир Станкевичус, – Аворик слабо улыбнулся, – но не думаю, что именно это вас по-настоящему беспокоит. Не столько разногласие двух голосов, сколько их количество.

А. понял, что попал в точку, заметив дрогнувший уголок рта собеседника. Он предвидел это и не спешил сдаваться.

– Поэтому воля Эремитов будет одна, – Аворик поднял указательный палец. – Секир и секейра должны совпадать во мнениях, в противном случае голос наследника или наследницы окажется важнее.

Берн Бельтесорн не смог сдержать смеха.

– Тогда для чего весь этот цирк? – выпалил он.

– Ради остальных привилегий титула, – ответил лерен, как будто это было ясно как день. – Я хочу, чтобы к моей секейре относились с тем же почтением, чтобы ее приглашали на торжества, чтобы она сидела рядом со мной за столом. А если я умру, не породив на свет детей, или мои отпрыски еще будут слишком малы, чтобы править и сражаться, она возглавит секьяр, – перечислил он требования. – Подумайте об этом, – это казалось почти приказом. – Вас это никак не затронет…

– Не говори ерунды. Разумеется, затронет. Ваш род избежит так Арены, – не унимался Сават.

– Да, – А. решительно кивнул. – Это могло бы помешать любому из нас безвозвратно потерять еще одного члена семьи или, во всяком случае, сделать так, чтобы его место занял другой… в данном случае другая, – поправил он себя. – Секейра. – А. хитро взглянул на С. – Я не понимаю причин вашего гнева, секир Станкевичус. Вас, у которого такие замечательные и умные дочери.

С. впился в него заинтересованным взглядом.

– Я бы хотел, чтобы каждый из вас ответил на один вопрос, – Аворик обращался к каждому в этом зале, по-прежнему следя за лицом Савата. – Если бы я умер завтра, кого бы вы отправили на Пятую Арену? Секир Станкевичус, вы бы послали своего младшего отпрыска, который стал единственным наследником после смерти лерена Сета, или одну из ваших прекрасных дочерей? – не дожидаясь ответа, он уставился на другую жертву. – Секир Пемондарк, сможете ли вы смириться с потерей близнеца, которого вы спасли от участия в прошедшем турнире? – Аворик перевел взгляд. – Секир Бельтесорн, а вы? Ваша дочь еще слишком молода. Пошлете наследника? Секир Анатчиш, – он наконец встретился глазами с отцом, – кого из сыновей вы бы выбрали на этот раз?

Аворик окинул взглядом всех и задал последний вопрос.

– Или… вы бы сами вызвались защищать честь своей династии, как храбро решили секир Моркевир и секейра Джетенопикс?

На несколько мгновений во всех уголках тронного зала воцарилась тишина. Ни один из секиров не осмелился ответить сразу, тщательно взвешивая все за и против. Большинство повернулись лицом к своим потомкам, оценивая их, некоторые, возможно, задавались вопросом, смогут ли еще произвести потомство, чтобы восполнить потери от следующей кровавой бойни. Возможно, все, кроме К., который жаждал новых страданий и новой крови, чтобы отмыть ею запятнанную честь рода.

Кент попытался заиграть с Авориком, считая себя более опытным, или просто отчаяние разъедало его нутро.

– Искусство, которым вы владеете, действительно превосходно, лерен Анатчиш, – выговорил он с нарочитым равнодушием, как будто этот вопрос его не особо касался, – умело заговариваете нам зубы, чтобы мы вас не укусили. Но с вашей стороны это богохульство… Именно Арена сделала вас секиром, – упрекнул он лерена. – Глупо так цепляться за жизни слабых. Великие рода многим обязаны Арене, и их не обманут ваши сладкие речи.

Аворик одарил его одной из своих самых очаровательных улыбок, прежде чем ответить.

– Я просто излагаю факты, – как бы оправдывался он. – Извините, если я не задал вам вопрос, Секир Кевалайн, мне показалось это слишком наглым и очевидным, когда ваша семья самая многочисленная из всех, а победа вашего оправившегося от болезни наследника бесспорна. Полагаю, только ваш род заинтересован в Арене, – заявил он К. – Так бы вам удалось смыть позор недавнего поражения.

Секир К. так сильно сжал зубы, что у него разболелась челюсть. Он сам навлек на себя эти обвинения.

– Дерзкий мальчишка, – почти выкрикнул он, – с кем ты, по-твоему, разговариваешь?

– С равным, секир Кевалайн, – пресек его лерен. – Уверяю, я вовсе не хотел вас оскорбить.

Выражение хорошего мальчика, снова появившееся на лице А., еще больше взбесило Кевалайна.