Корона из земли и огня

Я киваю и прижимаюсь к его плечу. Веки становятся все тяжелее, и я благодарна Леандру, который удерживает меня за талию. Ни в каком другом месте я бы не позволила себе такого выражения близости и слабости, когда меня видят десятки людей. Но здесь, в Бразании, мне не надо ни перед кем притворяться или отрицать свои чувства.

Я еще никогда не чувствовала себя настолько свободной.

– Огонь потушен, – говорит моя бабушка, на которую все смотрят с уважением. – Возможно, скоро они снова попытаются поджечь хижины, чтобы заставить нас выйти за защитную стену.

Грета кивает и вместе с Вальдуром рассказывает, что происходило в мое отсутствие. С наступлением ночи Эсмонд открыл огонь – как и обещал. Первые подожженные стрелы не достигли цели, но потом попали на крыши хижин. Жители смогли задержать огонь, но им пришлось оставить свои оборонительные позиции, так что людям Эсмонда удалось прорваться.

– Мы уже залатали дыру в стене, – говорит Вальдур. – Но так не будет продолжаться вечно.

– Уже были какие-то донесения от ваших разведчиков? – спрашиваю я Кларис, стоящую вместе с королем Райнальдом чуть в стороне.

– Двести человек, – отвечает она. – Может, чуть меньше.

– У нас может получиться, – тихо говорю я.

Бабушка кивает.

– По крайней мере, пока фрискийские солдаты держатся в стороне от войны. – Ее суровый взгляд – взгляд настоящей правительницы – скользит к Вальдуру, который вздрагивает. – Вы назначили караульных на остаток ночи?

– Эм, да, мы… – лепечет Вальдур.

Бабушка кивает.

– Тогда остальным стоит отдохнуть. Завтра на рассвете мы обсудим наши дальнейшие действия.

Никто, даже Грета, не ставит приказ бабушки под сомнение. Требуется всего несколько мгновений, чтобы толпа разошлась, часовые заняли посты на стене, а остальные исчезли в своих хижинах.

Старая целительница подходит к моей бабушке.

– Окажите честь принять вас в своей скромной хижине.

Бабушкин взгляд падает на Леандра, беспокойно переминающегося с ноги на ногу.

– Сейчас, – смущенно признается он, – хижина Греты – лучшее, что я могу тебе предложить. К сожалению, у меня нет замка, в котором нашлась бы для вас комната.

– И где же вы оба будете спать? – интересуется бабушка.

Прежде чем Леандр успевает ответить, Грета говорит:

– В моей конюшне еще есть место.

Бабушка вскидывает брови.

– В… конюшне?

Грета кивает.

– Поверьте, это не первый раз, когда они оказываются там.

Глава 34

Леандр

Прошли годы с тех пор, как я в последний раз ночевал в конюшне. Тогда моя семья еще была жива. Не совсем проснувшись, я думаю, что слышу вздохи матери и хихиканье сестер, которые всегда радовались, когда меня отчитывали, а они оставались безнаказанными. Это были мирные дни. Богиня благословила меня чудесным детством и любящей семьей. В последние годы эти теплые воспоминания затмила жажда мести. Мне больше не удавалось извлекать те прекрасные образы из осажденных черной ненавистью мыслей и наслаждаться ими в трудные времена. Вместо этого я лишь погружался глубже во всепоглощающий гнев, который стал составлять все мое существо.

Я не видел света, не испытывал радости – пока не встретил ее.

Она стала моим светом и показала мне путь из темноты. Я никогда не чувствовал себя легче, чем следуя за ее сиянием.

Не открывая глаз, кутаюсь плотнее в одеяло, но все равно мерзну. Провожу рядом с собой рукой. Вздохнув, выпрямляюсь и вытаскиваю несколько соломинок из волос. Не удивительно, что я замерз, раз Давины нет рядом. Ее сторона одеяла, которое мы прошлой ночью расстелили на нашей соломенной постели, уже холодная.

Я ищу рубашку и брюки. После того, как мы занялись любовью, мы уснули, и я ни разу не просыпался. Помимо поисков Давины, меня из конюшни выгоняют еще и голод с жаждой. Знаю, что Грета или Вальдур разбудили бы меня, если бы нам угрожало новое нападение. Я радуюсь, что Эсмонд никогда не был ранней пташкой.

Сначала я даю корм Элоре и Гембранту – последний осматривает овес в своем корыте и фырканьем дает понять, что лучше бы его кормила хозяйка. Потом я иду на деревенскую площадь. Оттуда доносится запах еды, заставляя мой желудок урчать.

– А, господин уже проснулся, – ехидничает Грета, протягивая мне миску с жареными яйцами, беконом и толстым ломтем хлеба. – Мы уж думали тянуть палочки, чтобы решить, кто должен тебя разбудить.

Я закатываю глаза, но воздерживаюсь от комментариев и принимаюсь за еду.

– Этой ночью все было спокойно? – спрашиваю я.

– Зависит от того, к чему относится твой вопрос, – говорит она, а на ее губах играет добродушная улыбка. – На другой стороне частокола все было спокойно, но в моей конюшне…

– Очень хорошо, – торопливо прерываю я. – Я понял. Все спокойно. – Утолив голод, я спрашиваю: – Ты сегодня уже видела Давину?

Грета кивает.