Корона клинков

— Не внимателен ты, рядовой, — укоризненно покачал головой легат, — чудовищно невнимателен. Исправляйся, иначе когда-нибудь придётся заплатить за такое своей жизнью. Ну-ка, пораскинь мозгами и ответь, почему твоя версия не состоятельна?

Парень одевался и сосредоточенно думал. Очень ему не хотелось разочаровывать этого, так не похожего на других начальников, легата.

— Понял, — взгляд Лергия был обращён к окну, — всё дело в лестнице. Если бы по ней спускались, она была бы снаружи, а я нашёл её под столом. Значит, в секретной комнатке никого не было.

— Молодец, — похвалил Осокорь, — однако существуют и другие варианты. Например, мальчик всё время прятался здесь, пока не заявился ночной гость в узконосых сапогах и не зарезал засадчиков, словно поросят из детской сказки. Мальчик дождался, пока всё стихнет, и ушёл по-добру, по-здорову. Или ночные посетители забрали его с собой?

Лергий чувствовал, что Осокорь чего-то ждёт он него, словно испытать хочет. Парня охватил азарт. Он оглянулся, внимательно ещё раз осмотрел уже знакомую комнату. На глаза ему попалось ложе, и он весело ответил:

— Представляется мне, сие невозможно, экселенц.

— И отчего же?

— Во-первых, одеяло на ложе совсем не смято. Вряд ли травников внук просидел полдня на стуле. Во-вторых, в сенцах стояли домашние сандалии. Если человек пришёл домой, он переобуется. Тогда мы нашли бы пару уличных сандалий.

Осокорь удовлетворённо хмыкнул и кивнул. Хорошо, соображает и старается. Стоит присмотреться к этому молодому сциллийцу. Всё равно без помощника не обойтись. А коли покажет себя должным образом, можно будет и о переводе подумать. Толковых кадров всегда не хватает.

— А в-третьих? — спросил легат, — ведь у тебя есть в-третьих? Что замкнёт твою цепочку рассуждений?

— А в-третьих, — отозвался парень с видом человека, у которого ответ наготове, — мальчик не мог знать, как долго наши будут в доме, не видел, кто их убил, и не мог быть уверенным, что этот кто-то не убьёт и его. Вы ведь нашли тайное убежище, а значит сидеть там не так уж безопасно. Мы снова возвращаемся к лестнице. Она в доме, значит ею никто не пользовался, значит, в тайной комнате никто не прятался.

— Молодец, — похвалил Осокорь.

— Рад стараться! — смущённый похвалой, ответил тот.

Возвратившиеся из деревни солдаты привели с собой понурую кобылу, запряжённую в телегу. Правил телегой не менее понурый длинноусый дядька в потной рубахе, грязноватых штанах и широкополой шляпе, в точности такой же, как и та, что затеняла торцовое окно в доме травника.

— Вот, — доложил старший, — упёрся как баран, говорит, мол, и лошадь, и телегу даст только самому главному начальнику, вам то есть.

Длинноусый солидно кивнул, соскочил на землю и поклонился по-крестьянски низко.

— Прощения просим, господин хороший, — заговорил он, и в его речи сциллийский акцент звучал куда заметнее, чем в Осэне, — разве ж я против, чтобы властям помочь? Да сохранят меня бессмертные боги супротив такой крамолы! Но все же вопрос с моей конягой решить надобно. И опять телега по страдной поре вещь необходимая. В военное время я согласен, берите всё, что нашей доблестной армии понадобиться. Но сейчас — не война. Нету такого закону, чтобы у честного человека за здорово живёшь имущество отбирать.

— Так вот что ты, подлюга, собирался важного сказать господину легату! — вскипел десятник, — дозвольте его проучить.

Он выхватил из рук крестьянина кнут.

— Вот сейчас для тебя самая страдная пора и наступит!

Крестьянин побледнел и отступил на шаг.

— Постой, — приказал Осокорь, — мы — не мародёры и не собирались отбирать ваше имущество. — Он улыбнулся так доброжелательно и понимающе, что у мужика отлегло от сердца. — Поскольку у нас не будет времени возвратить вам лошадь и телегу, то вы можете сами забрать их в Осэне либо получить денежную компенсацию прямо сейчас.

Длинноусый запоздало сдёрнул с головы свою уродливую шляпу и забормотал:

— Благодарствую, лучше денег дайте, куда ж мне в Осэну ехать…

— Хорошо, сколько государство вам должно?

Мужичок сперва скромно потупился на свои башмаки, затем глянул исподлобья на объёмистый кошелёк незнакомого благодетеля, возвёл очи к небу, будто надеялся получить одобрение свыше, и тихонько назвал сумму, как минимум вдвое превышающую стоимость его добра.

— Выжига, — сплюнул десятник, — дозвольте, я цену скину до разумных пределов, — его кулак красноречиво сжался.

— Не стоит. — Осокорь отсчитал ровно половину суммы, — наш друг понимает, что, как честный гражданин Лирийской империи, он обязан содействовать дознанию.

— Дознанию? — ошарашено пробормотал длинноусый крестьянин.

— Естественно, — небрежно бросил легат, — мы тут не просто досуг проводим. Убийство расследуем.

На мужика было жалко смотреть. Загорелые руки заметно дрожали, когда Осокорь ссыпал ему монеты.

— И ещё, милейший, — как бы невзначай спросил легат, — ты у травника-то раньше бывал?

— Нет, — энергично замотал головой крестьянин, но под взглядом карих глаз незнакомца смутился от глупой лжи и сказал, — то есть да, приходилось.