Корона когтей

– Я против этого, Верон. Я против всего этого, – его голос низкий, но такой грубый от ярости, что у меня перехватывает дыхание. – После того, что ты мне рассказал, я предпочел бы остаться здесь в качестве одного из них. Я буду говорить на их языке, предложу им свою верность и, если понадобится, умру вместе с ними. Лучше умереть, чем жить, зная, что мой родной брат – убийца!

Пауза; все, что я слышу, – это взволнованное дыхание Валентина.

– Значит, ты меня предашь? – спрашивает Верон.

– А ты как думаешь?

Шаги удаляются. Один из братьев ушел дальше в Эйрию. Мгновение спустя я слышу, как Верон ругается. Он кричит вслед Валентину, снова ругается и шагает в мою сторону. Я прижимаюсь к стене, надеясь, что тени будут достаточным укрытием, а он не заметит меня в таком состоянии.

Верон проходит мимо меня и направляется к главной пещере.

Я колеблюсь, но недолго. В некоторых нишах есть оружие. Я меняю пузырек в кармане на кинжал и спешу за Вероном.

Он пересекает пещеру, направляясь, по-видимому, к главному выходу. Я бегу, чтобы догнать его, замедляясь, прежде чем подойти к нему, стараясь, чтобы наша встреча выглядела случайной.

– Милорд Верон…

Он поворачивается, удивленно моргая.

– Ваше Величество. Я… я не мог уснуть. Подумал, что свежий воздух может помочь.

– Могу я присоединиться к вам? Мы можем немного прогуляться по оврагу.

Он делает глубокий вдох, прежде чем ответить.

– Конечно, – в его глазах блестит настороженность. И все же он предлагает мне руку. Оказавшись снаружи, я веду его дальше по ущелью. В такую рань высокие скалистые стены пропускают лишь слабый тусклый свет. Мне приходится пробираться среди валунов, которые тянутся вдоль края пенящейся, стремительной реки.

Когда мы оказываемся невидимыми из Эйрии, я поворачиваюсь к Верону.

– Адерин… – он кладет руки мне на плечи. Он думает, что я привела его сюда, чтобы поцеловать.

– Почему Валентин назвал вас убийцей? Что происходит?

Он отшатывается от моих слов, отдергивает руки, но тут же спохватывается и кривит губы в подобии улыбки.

– Вы это слышали? – Верон неуверенно смеется. – Мой брат сердится на меня. И возможно… – он пожимает плечами, – возможно, он прав.

– Это как-то связано с Ароном? Валентин винит вас в том, что случилось с Одеттой и остальными? Или Таллис захватила кого-то из ваших людей?

Еще одно пожатие плечами. И я впервые замечаю темные тени под его глазами.

– Валентин во многом винит меня.

– Но вы же не убийца…

Он наклоняется, чтобы поднять камень. Швыряет его в реку.

– Вы в этом уверены?

Сомнение, холодное и внезапное, скользит по моей спине.

– Вы совсем меня не знаете, Адерин. Вы не знаете, на что я способен, – Верон качает головой и отворачивается. – Хотя я и пытался вам сказать, – он снова смотрит на меня. – Я сделаю все, что угодно, чтобы вернуть моим людям их дом.

Мое сердце бьется так быстро, что меня тошнит.

– Что вы сделали?

– То, что должен был сделать! – рявкает он, его внезапный гнев заставляет меня отступить. – Фрайанландия угрожает вторжением, а вы отказываетесь сделать что-то большее, чем предоставить нам убежище, а между тем у моего народа нет ничего. Ни дома, ни средств к существованию, ни будущего. Ничего, – он делает глубокий вдох. – Я слышал, как вы говорили о своей любви к Атратису. Вы такая же, как я. Валентин называет это предательством, но вы поступили бы точно так же, если бы до этого дошло.

Словно зажгли свечу. Или кусочки головоломки сошлись вместе. В моей голове внезапно встают на свои места мелкие детали. Как Верон пытался уговорить нас спуститься на посадочную площадку за моими покоями, хотя я не помню, чтобы когда-нибудь говорила ему, что такое место существует. Дело в том, что Зигфрид узнал его и велел молчать. Мне вспоминаются слова Крэксби: его замечание о том, что фрианская сторона Вобана была полна селонийцев со времен революции.

Эорман не укрывал Таллис. Они с братом были при селонийском дворе…

Я сглатываю подступающую к горлу желчь.

– Вот почему вы не хотели, чтобы мы провели ночь в Рогаллине, вот почему вы так стремились, чтобы мы немедленно вернулись в Цитадель: на случай, если люди леди Виржинии получат известие о вторжении. Вы не хотели, чтобы они предупредили нас. Вы должны были доставить нас прямо к Зигфриду, – Верон не смотрит на меня. – Что они вам обещали? – он не отвечает, и я толкаю его. – Скажите мне!

– Как только они займут трон, они помогут мне вернуть Селонию. И тогда мы заключим союз против Фрайанландии. Они обещали мне, что я смогу заполучить и вас.

– Вы… – я поднимаю руку, чтобы ударить его, но он хватает меня за запястья.

– Послушайте меня, Адерин: вы не сможете победить. Таллис слишком сильна. Слишком… безумна. Если вы хотите положить конец этому кровопролитию, если вы хотите спасти себя и Арона, вы должны отказаться от короны и подчиниться ей…

– Подчиниться? Вы что, с ума сошли? – я тщетно пытаюсь освободиться от его хватки. – Вы хотите, чтобы я предала свой народ? Подчинилась тому, кто разрушит королевство, кто уже поклялся убить меня?

– Я смогу защитить вас.

Идея настолько нелепа, что я смеюсь.