Корона когтей

Арон начинает посещать наши собрания, хотя и говорит со мной как можно меньше. Его щеки ввалились, бледность стала еще более заметной, чем обычно. Я прошу Валентина следить за тем, чтобы он хоть немного ел каждый день. Иногда в глубокой темноте ночи мне кажется, что я слышу, как он плачет.

Еще три дня, и начинают прибывать небольшие группы бескрылых: темные стражники и слуги, сбежавшие из Цитадели. Их меньше, чем я надеялась, хотя некоторые, по-видимому, бежали в другие места, в города и деревни в Собственности Короны, а некоторые пытаются присоединиться к бескрылым компаниям, которые были подняты в доминионах. Арон тщетно ищет Эмета, своего лучшего друга из темной стражи. Я тоже хожу по главной пещере, задерживая дыхание каждый раз, когда мелькают пепельные волосы, молясь, чтобы это была Летия.

Но каждый раз это не она.

Я стараюсь перестать надеяться, потому что разочарование с каждым разом причиняет мне все большую боль.

Но однажды вечером, через одиннадцать дней после того, как я сбежала от Зигфрида, одна из молодых служанок, которые раньше помогали Фрис и Летии, все-таки приходит, и ее приводят в мою комнату.

– Кора! – я почти забываюсь и беру ее за руки. – Я так рада тебя видеть. Ты цела и невредима?

– Да, Ваше Величество, – она качает головой и оглядывает мою комнату, поджав губы из-за устроенного в ней беспорядка. – И поскольку я вижу, что Ваше Величество никого не ждет, я почту за честь убраться здесь, – в ее карих глазах вспыхивает яростный огонек. – Эта Таллис злая женщина. Она и ее последователи, – она шмыгает носом и смаргивает слезы. – Я видела, что они сделали с Фрис. Она пыталась помешать им войти в ваши комнаты. У них не было причин убивать ее.

– Таллис безнравственна, Кора. Но я надеюсь, что однажды мы отомстим. За Фрис и за всех, кто погиб, – я сдерживаю горе, которое всегда ждет, чтобы затопить меня. – Ты видела Летию в Цитадели или по дороге сюда?

– После нападения – нет. Я проветривала вашу постель, когда зазвонил колокол. Вбежала Летия, сунула мне в руки мешок и сказала, что, если случится что-то действительно плохое, я должна идти прямо в подземелье. Но зачем мне идти в подземелья? Там, внизу, нет выхода.

Она права, но она второй человек, который сказал мне, что Летия отправляла других туда. Интересно, что разузнала моя подруга, пока я была в Фениане? Может быть, это спасло ее.

– Как тебе удалось сбежать?

– Я пряталась в зале для аудиенций. За одним из гобеленов есть забитое окно. Вот как я увидела, когда Фрис… – она подносит руку к горлу. – А потом я побежала, как только смогла. Я прошла через конюшни, – она поднимает сумку и протягивает мне. – Но я все равно принесла ее.

– Спасибо, Кора, – я узнаю эту сумку: Летия сшила ее как-то зимой из старого желтого платья, выцветшего и вышедшего из моды. Она вышила соломенный атлас алыми розами, потому что хотела ускорить приход весны. Я крепко сжимаю сумку. – Спасибо. Пожалуйста, пойди поешь и отдохни. Сегодня вечером мне ничего не нужно.

Когда Кора уходит, я закрываю дверь и высыпаю содержимое сумки на кровать.

Летия спасла некоторые из наших сокровищ. Я переворачиваю их, рассматривая сквозь слезы, затуманившие зрение. Ее любимые вязальные спицы. Роман, который брат однажды прислал ей на праздник Жар-птицы. Диптих, который Ланселин подарил мне на восемнадцатилетие, с изображением замка Мерл на одной стороне и портретом меня и моих родителей на другой. Яркая брошь из Фриана, которая так понравилась Летии несколько недель назад. И маленький кожаный мешочек. Внутри два кольца. Кольцо, принадлежавшее защитнице Атратиса, моей матери, и мое коронационное кольцо. Я взвешиваю их на ладони, прежде чем кинуть обратно в сумку. Я не сумела защитить свой доминион и потеряла трон. Я не заслуживаю носить ни то, ни другое.

А может, и никогда не заслуживала.

На следующее утро я просыпаюсь рано. У меня болит голова, поэтому я одеваюсь и спускаюсь через Эйрию туда, где хранятся медикаменты. Кроме тех, кто стоял на страже, никто не проснулся, но мне удалось найти пузырек с настойкой ивы на одной из полок. Я кладу его в карман и иду в главную пещеру, где бьет ключ, чтобы напиться. Приняв лекарство, я остаюсь там, прислонившись к мраморному тазу и слушая, как вода журчит о камень.

Пока меня не отвлекают голоса, доносящиеся из соседнего коридора. По-моему, голоса говорят на селонийском. Но даже если я не понимаю слов, я могу сказать, что говорящие сердиты. Любопытствуя, я на цыпочках подкрадываюсь ближе, ныряя в одну из неглубоких складских ниш, которые тянутся вдоль этого коридора.

Голоса принадлежат Верону и его брату. Я почти не видела Верона с тех пор, как мы поцеловались. Наверное, я избегала его, а может, мы избегали друг друга. Возможно, он передумал и решил улететь, но не хотел мне говорить. Это имело бы смысл, если бы они с Валентином спорили именно об этом: об ожиданиях Верона относительно будущего Валентина и о привязанности Валентина к Арону.

Я уверена, что это так. Я уже собиралась вернуться в главную пещеру, когда Валентин заговорил на моем родном языке.