Принцессе Елизавете не было и пяти лет, когда в январе 1931 года ее любимый дядя Дэвид встретил миссис Уоллис Симпсон. Тогда маленькая девочка не придала никакого значения этой встрече. Да и какой наблюдатель любого возраста мог бы в то время представить последствия, к которым приведет встреча своенравного принца и энергичной разведенной женщины? Сама Елизавета встречалась с госпожой Симпсон пару раз в детстве и несколько раз по разным поводам в зрелом возрасте. Но госпожа Симпсон оказала судьбоносное влияние на ее жизнь, поскольку именно ее страстные отношения с будущим королем Эдуардом VIII изменили весьма неопределенную судьбу Елизаветы Йоркской, дочери младшего сына короля. Отречение Эдуарда от престола в декабре 1936 года сделало его десятилетнюю племянницу второй в очереди претендентов на корону и, что еще более важно, стало основой мифа, сопровождавшего все последующее правление Елизаветы. Считается, что сложная ситуация 1936 года стала для принцессы ужасным примером, омрачившим всю ее юность; примером, который и по сей день напоминает королевской семье о том, как не следует себя вести, когда вам доверяют исполнить священный долг монарха.
Принц Уэльский был самым веселым и озорным дядей принцессы Елизаветы. Он разделял с ней те привычки ее детства, которые потакающие племянникам (и племянницам) дяди считают и своими. В 1931 году на свадьбе племянницы королевы Марии, леди Мэй Кембриджской, гости заметили, как он поймал взгляд маленькой девочки и подмигнул ей, получив в ответ широкую улыбку. Семейная кинохроника сохранила кадры, на которых дядя Дэвид в саду подбивает юную Елизавету спародировать нацистское приветствие (ее родители не одобряли таких шуток). Когда девочке исполнилось три года, принц Уэльский подарил племяннице щенка особо любимой им породы – керн-терьера. По словам одного из писателей, которые были одобрены королевским двором, «принцесса Елизавета была тогда еще слишком мала для того, чтобы получать столь обременительные подарки, как домашние животные».
В то время никаких сигналов тревоги еще не звучало. Напротив, в 1920-х и начале 1930-х годов казалось, что принц Уэльский прокладывает для страны новый и многообещающий путь. Серия разрекламированных зарубежных туров сделала его блестящей мировой знаменитостью. Он успешно боролся за право быть ближе к окопам во время Первой мировой войны. Он был первым членом королевской семьи, который выступил по радио и который сфотографировался с зажженной сигаретой.
Казалось, что его правление положит начало большей открытости монархии и большей близости ее к народу. Однажды он заметил группу австралийских солдат, которых не пускали в фешенебельный ресторан Carlton Grill, подошел к ним, пожал им руки, и их сразу же провели к столу. Он поставил себе на обувь подковки, как у американского актера и танцора Фреда Астера, чтобы можно было отбивать чечетку. Во время краткого пребывания в Оксфорде (он проучился там два года в колледже Магдалины, прежде чем занятия прервала война) он исполнял песню «Красный флаг», гимн Лейбористской партии, аккомпанируя себе на банджо. Он вдохновлял на творчество авторов популярных песен – наподобие той, которая называлась «Я танцевала с парнем, который танцевал с девушкой, которая танцевала с принцем Уэльским».
С партнершами по танцам всегда были проблемы. С весны 1918 года в течение шестнадцати лет у принца Уэльского периодически вспыхивал роман с Фридой Дадли Уорд, женой одного либерального депутата парламента. Их отношения развивались в «полупубличной» атмосфере ночных клубов квартала Мейфэр. Здесь также видели, как принц танцевал с такими завсегдатаями злачных мест, как известная американская актриса и сторонница свободных нравов Таллула Бэнкхед или афроамериканская певица Флоренс Миллс по прозвищу Королева Счастья.