Корона Ордынской империи, или Татарского ига не было

И как видно по описанию венгра Иоганки, «нападают» «местные мусульмане» на татар-христиан и других именно в смысле пропаганды своей веры, при этом не позволяя себе «насильно насаждать Ислам», так как эти «местные мусульмане», по выражению католика-миссионера «терпеливо позволяют христианам проповедовать наш закон, Христа, Марию и святых» (там же), но им все же удается «совратить новообращенных из татар и других», сводя на нет все усилия миссионерской деятельности католика.

И «местное мусульманское население» именно татары-мусульмане, так как кыпчаки (тоже «местные»), по данным араба Ибн Батуты, были христианами (101, 306), а булгары, по словам Юлиана, были, как мы видели выше — все (!) язычниками (2, 80–81), за исключением, возможно, единиц (и то если верить арабам — см. выше).

И кыпчаки-христиане и были, скорее всего, «урожаем душ» католиков и выданы Иоганкой за «новообращенных в католичество татар» — для убеждения руководства о высокой результативности своего визита. Благо языки татар и других «тюрок», в данном случае разннобразных кыпчакских родов и племен «близки друг к другу» и все они «имеют небольшие различия во внешнем облике и в наречиях» ввиду отдаленности «и свойств климата по различным областям» (87, 75). Да и татар-христиан католик отнес, скорее всего, к своему «урожаю» — также для солидности своего «отчета».

«Монголы» (татары) были частично христианами, а частично мусульманами (101, 306), и совершенно «зеркальны» сведения Иоганки и Ибн-Батуты относительно количества и состава верующих в Улусе Джучи — вот араб-мусульманин пишет, применяя слово «монгол» именно как политоним, в смысле политического сообщества: «некоторые монголы — мусульмане» а про «монголов-христиан» араб-мусульманин молчит. Точно так же католик пишет про татар-христиан и молчит про татар-мусульман — они у него не татары, а «сарацины, рыскающие поблизости».

В XIV в. арабами и персами (мусульманами) велась миссионерская деятельность в Улусе Джучи, чтобы татар-христиан не было. Также католиками в средние века, — и позже, при Романовых, особенно немцами (уже как государственная политика в России) — прилагались все старания, чтобы татар-мусульман не было.

Как видим, мусульмане и христиане в Улусе Джучи в XIV в. мирно сосуществуют, и старались, как «сарацины», так и «христиане», «совратить» друг друга каждый в свою веру. И удивляя соответственно, при этом католика-минорита человечностью по отношению друг к другу, как и своими демократическими, как бы сказали ныне, порядками.

И никакой «насильственной исламизации, проводимой ханом Узбеком», мы не видим — а католик бы это отразил в своем донесении в первую очередь — это имеет прямое отношении к его миссии.

Также и арабы, весьма неравнодушные к религиозной политике, в том числе и посещавшие лично Улус Джучи, пишут: «царь татарский в Северном государстве Узбек — просвещенный и преданный науке человек» (101, 229). Но, как и все смертные, и особенно правители, не без греха оказался — хан Узбек «убил нескольких вельмож, так как те «собрались свергнуть его» (там же, 323). Как видим, хан Узбек «согрешил» вовсе не по «религиозным мотивам», вопреки утверждениям официальных историков, а расправился со своими политическими противниками, которые планировали государственный переворот против него.

Таким образом, мы убедились, что не одна религия исповедовалась средневековыми татарами в XI–XII вв., а как минимум, две — христианство несторианского толка и Ислам, вероятно «реформированный» и приспособленный к восприятию на татарском языке. Исламом в общепринятом смысле эту религию, возможно, не признал бы ни один официальный представитель «мусульманского мира».

Многие татары были в XII веке христианами — несторианами и большая часть этих татар была «органически усвоена» Русью (34, 10). Сохранилась также часть татар-христиан как субэтнос татарского этноса — это «кряшены», современные татары-христиане. Но большая часть средневековых татар, исповедовавшая христианство, превратились в великороссов (там же, 10–11), в отличие от «татар-митраистов», как их называл Л. Н. Гумилев, которые стали (и были, в принципе, до того) мусульманами, и не были ассимилированы никем, так как народы могут ассимилироваться лишь среди тех, которые им равны по уровню развития материальной и духовной культуры и при соответствующей комплиментарности — схожести этнопсихологического склада с другим народом.

И из рассмотренных религий ни одна не исповедуется сегодня халха-монголами — ни в Монголии, ни в Китае. Их нынешняя религия — разновидность буддизма — «желтая вера, уживающаяся с шаманизмом», исповедуемая также китайцами и маньчжурами, так же как и калмыками (37, 267–269). Предки халха-монгол, чжурчени и прочие, в том числе и кидани — исповедовали шаманизм (30, 259–260). В то же время современные уйгуры Восточного Туркестана исповедуют Ислам, несмотря на то, что оказались под властью маньчжуров и китайцев.