Корона полуночи

– Философский трактат друга моей юности. Я считал трактат утраченным. И вдруг сегодня я его обнаружил. Решил перечитать заново. Положил на стол, не успел развернуть, как вдруг… – Королевский библиотекарь опять забормотал проклятия.

– Быть может, все‑таки есть способ компенсировать вашу утрату?

– Только один: найти тех, кто пускает в библиотеку собак, и бросить их в подземелье! Королевская библиотека превращается в цирк! Хуже того, она превращается в проходной двор. Вы знаете, что по ночам здесь разгуливает некто в плаще? Я его несколько раз видел. И не только я. Наверное, этому, с позволения сказать, читателю стало скучно и он пустил в библиотеку собак. Я требую, чтобы виновного посадили в королевскую тюрьму.

– Королевская тюрьма переполнена, – соврал Шаол. – Но я обязательно разберусь.

Чувствовалось, библиотекарь ему не слишком поверил. Старик начал подробно рассказывать, как гнался за проклятой тварью, тщетно пытаясь спасти трактат.

Капитан уже собирался вежливо прервать Сенселя и уйти, но у него были вопросы, и уходить, не попытавшись найти ответы, не хотелось.

– Господин Сенсель, а я как раз шел к вам… Скажите, если бы мне понадобилось узнать о погребальных песнопениях других королевств, откуда мне начинать поиски?

Сенсель удивленно посмотрел на него и поморщился:

– Странное у вас любопытство, капитан.

– Это вызвано печальной необходимостью. Один из моих гвардейцев родом из Террасена. У него недавно умерла мать. Мне захотелось поддержать его, помянув умершую по принятым у них обрядам. Прежде всего меня интересуют песни.

– Неужели король платит вам, чтобы вы услаждали слух своих гвардейцев? Может, вы еще и серенады им поете?

Вопрос едва не заставил Шаола хмыкнуть, но он удержался:

– У парня никого не осталось. Мы теперь – его семья. Я не собираюсь злоупотреблять вашим временем. Вы мне только подскажите, где искать.

Погребальная песнь не давала ему покоя. Она продолжала звучать у него в мозгу, заставляя холодеть все тело. И к непонятным словам песни примешивались другие. Слова, изменившие его жизнь: «Отныне ты – мой враг!»

Селена что‑то скрывала. Тайну, которая бы никогда не вырвалась наружу, не погибни Нехемия. Только горечь утраты могли заставить Селену приоткрыть завесу тайны. Чем больше Шаол узнает об этом, тем лучше сумеет подготовиться. Вот только к чему? К тому, что однажды ему станет известна вся тайна?

Они с библиотекарем достигли лестницы и пошли вниз.

– Вряд ли я смогу вам помочь, – сказал Харлан Сенсель. – Большинство таких песнопений вообще не записывалось. Да и зачем?

– Террасен славился своими учеными. Наверное, что‑то они записали. В свое время Оринф имел самую крупную библиотеку во всей Эрилее.

– Имел, – с оттенком горечи согласился Сенсель. – Но сомневаюсь, чтобы кому‑то пришло в голову записывать погребальные песни. Впрочем, какой смысл гадать? Библиотека в Оринфе сожжена дотла. Если там и были записи погребальных песен, они сгорели.

– А как насчет погребальных песен на других языках? Мой гвардеец говорит, что однажды он слышал такую песню. Давно. В детстве. Ее пели на непонятном ему языке.

Библиотекарь пощипал седую бородку:

– На непонятном языке? У нас с Террасеном давным‑давно один язык. Никак не менее тысячи лет.

Они уже подходили к кабинету библиотекаря. Шаол знал, что сейчас толстяк сошлется на занятость и уйдет от дальнейшего разговора.

– Значит, мой гвардеец ошибается и в Террасене не пели погребальных песен на другом языке?

– Нет… Правда, я слышал, что при террасенском дворе, когда умирал человек знатного рода, его провожали в последний путь песнопениями на языке народа фэ.

У Шаола все внутри похолодело. Он чуть не споткнулся.

– И эти песни были известны всем? Или только знати? – спросил он, стараясь не показывать, что им движет не просто любопытство.

– Разумеется, не всем. Эти песни считались священными. Их знали и пели только террасенские аристократы. Они передавались из поколения в поколение тайно. Умерших тоже хоронили тайно, ночью, при свете луны. Следили, чтобы рядом не было чужих глаз и ушей. По крайней мере, таковы слухи. Должен признаться, десять лет назад меня самого одолевало непростительное любопытство. Я надеялся их услышать, эти песни. Но завоевание Террасена прошло быстро, и, когда я туда добрался, местной знати в живых уже не было.

За исключением…

«Отныне ты – мой враг».

Шаол поблагодарил королевского библиотекаря и пошел к выходу. Сенсель что‑то кричал вдогонку, требуя найти нечестивого пса и его владельца. Шаол даже не обернулся.

К какому же роду принадлежала Селена? Ее родителей убили не просто так. Их гибель была частью королевского замысла по истреблению террасенской знати.

По истреблению.

Селену нашли в родительской постели, уже после того, как ее отец и мать были мертвы. Селене удалось сбежать и найти пристанище в единственном месте, где могла укрыться дочь террасенских аристократов: в Башне ассасина. Она овладела единственным ремеслом, позволившим ей остаться в живых. Чтобы спастись от смерти, она стала смертью для других.