Корона в огне. Пылающее сердце

Прежде чем попасть в эту комнату, я отчаянно сопротивлялась, выкручивалась, кричала и брыкалась, но люди Моса быстро меня усмирили, насильно влив какое-то мерзкое пойло. Как только жидкость проскользнула в горло, голова стала, будто не моя. Я все видела, слышала и даже понимала, но сопротивляться не могла. Меня провели через полумрачный зал, где вечерами развлекают посетителей. Просторное помещение с расставленными в круг столами и пустотой в центре. У стен стояли маленькие диванчики, обитые дорогими яркими тканями. В основном, здесь господствовал красный. Еду и напитки, подаваемые во время представления, похоже, приносили откуда-то из — за толстой ширмы, что просматривалась в дальнем углу зала.

Девушки упражнялись, не обращая внимания на гостей. От их внешнего вида волосы на голове зашевелились. Это были широкие набедренные пояса с, расходящимися в разные стороны, лентами и всевозможных цветов и форм лифы, поднимающие и увеличивающие грудь. Две девушки и вовсе были только в, так называемых, юбках. Они сгибались к самому полу и вращали бедрами, при этом плавно перебирая руками. Танцы были очень нескромными, но завораживающими. Я сглотнула и ощутила, как душа ухает в пятки. Я никогда не соглашусь на это.

— Полторы тысячи даже Катрина не стоила, а она, по крайней мере, знала, что делать, уже умела двигаться и почти сразу принесла доход, — Милдрет присела на краешек стола, снова обратив свой взор на мое тело. В лицо она мне не смотрела. — Нет, Мос, я не отдам такие деньга за пустышку.

— Пустышку? Ты видимо ослепла, — нахмурился Мос, — присмотрись же!

Женщина резко поднялась и прежде, чем я успела открыть рот, разорвала мое платье. Ткань упала на пол, оставляя меня в одном белье. Я хотела прикрыться руками, но они не слушались, удалось лишь прикусить губу. Милдрет рассматривала меня настолько подробно, что стало противно, а на мужчину я вовсе старалась не смотреть.

— Согласись, эти прелести заставят твоих клиентов раскошелиться, — Мос улыбнулся, демонстрируя свои кривые зубы.

— Я не спорю, — задумчиво сказала хозяйка притона, — но ты знаешь меня. Я нутром чувствую тех, кто будет доставлять мне проблемы. Эта, — она указала на меня рукой, — исключением не станет. Загляни в ее глаза, Мос. Сам все увидишь.

— Хорошая порка и несколько дней в твоем подземелье, быстро сломят любое сопротивление, — медленно, тяжело опираясь на грузные ноги, Мос поднялся. Было заметно, что этот торг ему наскучил. — Плати или я отдам ее Крайму.

— Тысяча мой окончательный ответ. Тысяча и не песта больше, — решительно заявила Милдрет. Ее глаза блестели. Я подходила ей, она хотела меня, но и прогадать боялась.

Хитрый Мос прищурился, бросил пустой взгляд на меня и кивнул, после чего получил свою плату и вышел за дверь. Сердце оказалось способным оборваться. Мы остались наедине с хозяйкой притона. Еще не старая, вполне красивая женщина, с некогда стройной фигурой взирала на меня победно.

— Теперь ты — моя собственность, — жестко сказала она, меняясь в лице. Серые глаза полыхнули строгой суровостью. — И ты отработаешь каждый пест, который я за тебя отдала, а потом и прибыль начнешь приносить. И лучше тебе сразу смириться, чем навлекать на себя неприятности.

— Я не буду танцевать, — не просто дались мне эти слова. Показалось, что язык прилип к нёбу.

— Будешь, как миленькая!

— Нет.

— Хорошо, ты видимо из тех, кому нужно подумать, — злорадно усмехнулась Милдрет. — Даже не надейся, что я не возмещу, потраченные на тебя деньги! — Она схватила меня за волосы на затылке и потянула вниз. Слезы обожгли глаза. — Я быстро поставлю тебя на место.

Она прошла в соседнюю комнату, и там что-то заскрипело и заскрежетало, да так омерзительно, что мурашки в ужасе разбежались в разные стороны. Милдрет решительной походкой вернулась, взяла меня за руку и повела за собой. Это была спальня и, похоже, хозяйская, судя по богатству убранства. Здесь тоже все было преимущественно в красных тонах. Повеяло гадливостью и бесстыдством. Недалеко от кровати, завешенной алым тяжелым балдахином, зиял подпол, к которому мы и направлялись.

— Будешь сидеть здесь до тех пор, пока не одумаешься, — заявила она, впихивая меня внутрь. — Кормить буду по настроению, лупить тоже, а вечерами будешь выходить в зал и разносить напитки. Только к тем, кто танцует и приносит мне доход, я благосклонна и ласкова.