Корона в огне. Пылающее сердце

— Ах, вот оно что! Значит, ты так бесцеремонно суешь свой нос в мою голову для того, чтобы я научилась скрывать от заэронцев свои мысли? — я развернулась к нему и сложила руки на груди. — Серьезно?

— Конечно! — он попытался сделать серьезное лицо, что вызвало смех у нас обоих.

Меня поражало, как быстро улетучивались мои злость и недовольство, стоило ему сделать забавную мину. И Таш был прав, я точно знала, что он никогда не сделает мне больно моими же мыслями.

— И, кстати, — сказал он, снова обнимая меня за плечи, — ты терпишь меня рядом с собой, потому что я невероятно обаятельный, добрый и веселый.

Я закатила глаза и рассмеялась. Он прав, черт возьми. С ним легко было смеяться, легко говорить, легко даже молчать. Очень терпеливо и очень старательно он завоевывал мое доверие, и каждый день доказывал свою преданность. Таш снова легонько пихнул меня в плечо и довольно подмигнул.

Этим вечером он вытащил меня на встречу с друзьями. Они собирались под старым, глубоко склонившимся дубом, пили красное пиво, делились новостями и много смеялись. Меня здесь хорошо принимали, всегда радовались моей компании и так же, как и взрослое поколение, уважали мои секреты.

Компания была не очень большой. Несколько парней и девушек, которым нравилось проводить время вместе. Я согласилась на эту встречу ради собственного настроения. Мне очень нравился нрав хохотушки Дании, которая легко и вовремя могла поднять всем настроение. А волосы у нее и впрямь были дивными — густыми, золотистыми, чуть вьющимися.

— Блин, Кассия, опять? — возмутился Таш и отпрянул от меня.

Я от души рассмеялась, думая о том, что как можно чаще буду думать о чем-то подобном, чтобы позлить друга. Таш возмущенно надулся, и я ткнула его кулаком в плечо.

У дуба сегодня было на удивление тихо. Ребята уже собрались, но лица у всех были поникшими, какими-то задумчиво грустными. Присмотревшись, я поняла, что они беседуют, и тема разговора трогает всех без исключения. У Дании на глазах выступили слезы, а ее лучшая подруга Сена съежилась, обнимая себя за плечи. Даже охламон и балагур Дир смотрел только на свою обувь. Я бросила взгляд на Таша, ему хватило нескольких секунд, чтобы из смеющегося юноши превратиться в опечаленного молодого мужчину.

— Что случилось, Таш? — спросила я шепотом.

Дания всхлипнула и опустила голову ниже. Уныние витало в воздухе, и с ним смешивался безотчетный страх. Ребята сами на себя не были похожи, я напряглась, чувствуя неладное.

— Пришли вести из Валеста, — тихо заговорила Сена. — Феникс вырезал пятнадцать человек, которые пытались организовать сопротивление. Он вычислил их, они собирались в какой-то таверне в Думене, пришел и убил всех до единого.

Последние слова прозвучали совсем тихо, настолько, что я могла слышать биение своего встревоженного сердца, как колокол, бьющий в монастыре по утрам.

— Среди них двое слышащих, — добавил Дир. — Один из них был братом Лии.

Я чуть не ахнула, но пробежавшись глазами по присутствующим, не увидела среди них невесты Дира. Девушка, вероятно, осталась дома с семьей. Ком подкатил к горлу, я схватилась за шею.

— В последние месяцы очень часто поступают сообщения, что король разбушевался не на шутку. Его гнев уже разъярил неротов и поговаривают, что Хакс, их предводитель, грозился выжечь сначала Валест, а потом и все Застывшие земли, если Тавос не вернет им Рогром. Прибрежные города уже страдают от нападок жителей моря, а королю хоть бы хны, — Дир поднял злобный взгляд на меня, и я ужаснулась, будто имела к этому отношение.

— Он не имел в виду ничего такого, — прошептал Таш и угрюмо уставился на друга. Судя по всему, он что-то говорил ему мысленно. Дир немного расслабился и кивнул.

— Прости, — сказал парень. Растирая ладонями лицо. — Ты сама пострадала от Тавоса Громкого, как и многие. Заэрон не имел отношение к расторжению договора с неротами, но Хаксу на это наплевать. До прихода к власти Тавоса, мы жили в содружестве и стремились помогать друг другу, но жадный король решил прибрать к рукам Рогром и его гроты, в которых добывают редчайшие жемчуга.

— Жемчуг не нужен неротам, почему нельзя договориться? Пусть люди воды отдают жемчуг королю, — пожала плечами Сена, — а Тавос оставит им Рогром. Эта земля необходима Хаксу и его людям, она долгие годы была для них пристанищем.

— Тавос слишком жаден, — эту фразу Таш выплюнул, не скрывая презрения. — Он считает, что нероты сокроют немалую часть драгоценностей, чтобы быть богаче его самого.

— Чушь! — воскликнула Дания. — Даже дети знают, что люди воды не интересуются блестяшками!

— Разве это остановит Тавоса? — усмехнулся Битч, парень, который довольно редко говорил, но всегда весьма откровенно. — Он собственного брата убил и семью его не пожалел, а ты думаешь он поверит в то, что неротам не нужны жемчуга? Он и его этот выродок — Феникс, удавят любого на своем пути.

— Поговаривают, что он уже несколько месяцев что-то отчаянно ищет, — прошептала Сена, и от ее этого шепота стало как- то не по себе.

— Если бы Феникс что-то искал для короля, об этом бы уже знал весь свет, — отмахнулся Таш.