Корона в огне. Пылающее сердце

Мне пришлось заглушить поднимающуюся ярость, поскольку кроме огорчения она ничего не принесет. На мужчину она не оказывала никакого воздействия. Я старалась не смотреть на обездоленную семью, когда забиралась на Вешенку, однако краем глаза уловила, как члены отряда делятся своими вещами с бедными людьми. Не знаю почему, но вместо благодарности я испытала лишь горечь.

Феникс привез нас почти на самую окраину города, где в двухэтажном доме едва-едва дрожал тусклый свет и слышался смех. Мы спешились и молодой парнишка, выбежавший из дверей дома, подхватил наших лошадей под уздцы. Наркол ждал на пороге.

— Тебе не понравится, — сказал он Фениксу и кивнул на дверь.

Мужчина ничего не ответил, молча вошел в трактир, по совместительству постоялый двор. За ним последовали гвардейцы, я вошла последней. За столами, развалившись, громко разговаривая и напиваясь, сидели солдаты короля. Они смеялись и толкали от одного к другому молодую девушку, которая отчаянно хваталась за порванное на груди платье. От ужаса меня снова затошнило. Я попыталась сделать шаг к ней, но тяжелая рука Гастина легла на мое плечо, лишая возможности пошевелиться. Девушка взвизгивала и плакала, пытаясь увернуться от щипков и тисканий. У высокой стойки стоял пожилой мужчина, который едва не плакал, взирая на эту картину. Из-за шторки за его спиной, выглядывала такая же напуганная женщина.

Один из гвардейцев резко потянул девушку за руку и усадил к себе на колени. Одной рукой он схватился за ее ладони, чтобы оттащить их от груди, а вторую запустил под юбку. Не успела я снова рыпнуться, как крепкий кулак Наркола сбил подлеца со стула. Я даже уловить не смогла, как гвардеец Феникса подхватил девушку, чтобы она не упала вместе с солдатом. Он перевел суровый взгляд на меня и кивнул, чтобы забрала бедняжку. Я тут же подчинилась, предварительно сняв куртку, чтобы прикрыть ее хоть немного. Заплаканное лицо смотрело на меня с надеждой и безмерной благодарностью. Я ласково кивнула ей и проводила до шторки, за которой скрывалась ее мать. Подойдя ближе к женщине, увидела, что ее лицо походило на большой припухший синяк. Она едва передвигала ногами, когда направилась к дочери. По всей видимости, пыталась ее защитить, за что ее и избили эти мерзавцы.

Когда я вернулась в зал, во мне клокотала ярость, сравнимая с ураганом, способным уничтожить все на своем пути. Кровь бурлила, закипая и насыщая меня гневом и жаждой мщения. Никогда прежде я не испытывала таких ярких и неудержимых эмоций. В голове возник гул, он нарастал, причиняя боль, в глазах колыхнулась синева. Я задышала глубоко и часто.

— Вы кто такие?

С одного из стульев недовольно поднялся гвардеец лет пятидесяти. В сравнении с другими он был не так пьян, но все же во взгляде плескался хмель. Он медленно осмотрел наш отряд, но толком ничего не увидел, кроме Наркола и меня все были в капюшонах. Феникс даже в подобном виде выделялся, словно от его фигуры веяло властью. Наверное, поэтому старший гвардеец остановил свой взгляд именно на нем.

Феникс неторопливо приблизился, чуть склонил голову, а потом медленно снял капюшон. Его брови были сердито сдвинуты, взгляд впивался острыми клинками в побледневшее лицо.

— Это так ты охраняешь доверенный тебе город, Барнок?

Голос Феникса прокатился по таверне, но напугал только того, к кому он обращался. Мужчина за стойкой, будто расслабился, его губы едва тронула улыбка облегчения, и Феникс это заметил. Он странно посмотрел на меня, а потом снова кивнул Нарколу, который тут же будто спохватился и увел старика за ту же шторку, где исчезла его семья. Мне показалось это странным, но к тому моменту я еще не совладала с яростью, поэтому отмахнулась от вопросов, возникших в голове.

Другие гвардейцы, в отличие от своего командира, Феникса, похоже, в лицо не знали. Отличительных знаков на нем не имелось, поэтому они не вытянулись по струнке и испуга не демонстрировали. Я злорадно усмехнулась в душе. В эту минуту я была рада, что здесь именно Феникс.

— Вместо того чтобы нести службу как положено, ты пьешь, гуляешь и насилуешь местных девиц? Ты в городе давно был? Посты выставлены у воды?

С каждым словом, с каждым вопросом, гвардеец делался будто ниже, его лицо приобрело землистый цвет, он уже прокручивал в голове последствия.

— Гастин! — рявкнул Феникс. — В погреб. Всех. До утра! Я завтра решу, что с ними делать.

Тот с кем он говорил и не подумал даже пискнуть, а вот его солдаты под действием выпитого и, не распознавая, кто перед ними, попытались оказать сопротивление.

— Вы кто такие? — возмутился один из них, как раз тот, что был сокрушен рукой Наркола. — Чего командуете? Вы знаете кто мы? Да я сейчас…